Ноэми Норд - Творцы руин. Верлибры, астрофизмы, афоризмы, неквадратные стихи

Расширение сознания —
все равно что разгон процессора.
Даже если мозг пуст, как у бабуина,
в нем разгоняется секс и змеебоги.
Став наполовину полным,
мозг запускает Камасутру с Вуду.
Познавшие Камасутру, оттянутые на Вуду,
возводят Парфенон,
распинают Терапевта 1 1 Сторонники отождествления терапевтов с ессеями понимают слово θεραπευταί [терапевты] как греческий перевод арамейского слова «asayya’ «врачи», от которого, как полагают, произошло и название «ессеи». (Википедия) и водружают знамя.
Далее расширение начинается с ноля.

Некоторые люди
родились раньше своей эпохи
и тратят жизнь на дикарей,
стараются выправить их медленные мозги,
подтянуть интеллект.
А когда умирают, навсегда остаются в будущем.

Настоящая реальность —
за пределами оболочек мозга.
Но ты никогда не впустишь в голову
настоящий мир – умрешь,
не познав истинного великолепия Вселенной.
Лишь агония напоследок
ошеломит ограниченный разум.

Талант – у каждого свой.
Воображение не позволяет
долго задерживать внимание
на реальном мире.
Он вызывает в душе протест, желание внести коррекцию.
Желание невыполнимо,
поэтому погружено в мир,
созданный чувством самосохранения.
Он сродни брезгливости обойти грязь под ногами.
Но пока обходишь грязь – думаешь лишь о грязи.

Настоящее искусство
должно провоцировать работу мозга.
А работа мозга – это его адреналин (когда мы плачем),
дофамин (когда смеемся)
и что-то еще неизведанное,
когда мы не верим в смерть.

Первую конституцию придумали шумеры.
Они изобретатели денег, торговли и миропорядка.
Ничто иное, как коррупция загубила шумеров.
Ау, шумеры!

Когда тактикой дрессировки
становится наказание —
макаки ходят по стеночке и
подметают паркеты сосцами.

Плачем и плачем…
Столько тысячелетий —
выживали плачущие, ненужные размазни.
Слезы – бесполезная вещь.
Почему важнее ярости – слабость?
Ни одно животное в мире не выживает
при помощи слез.
Для чего мы льем океаны морепродуктов?
Солим туши мамонтов впрок?
Не лучше ли было предкам ополчиться – и
бивнями по врагу?
Не лучше ли очередью под колени?
Не могу заставить себя заткнуться,
проглотить эту жалость – и дальше жить.
Плач бесполезен – или что-то внутри,
до безумия, не без бога.
Вот и плачем…
Столько тысячелетий —
просим из омута вечного ада
жизнь чью-то незаменимую вернуть.

Обними своих потеряшек.
Мир всмятку, смерти нет —
В призраков превращаются лишь те,
кого забыли.
Клоны клонов свиваются в клубки,
клетка к клетке – тень гигантских уродов,
к монстру монстр – город готов.
Мы не видим апокалипсиса,
который давно вызрел в нас,
думаем: пиздец, черепашонок сгнил,
рассеем пепел,
право забыть, но
споры тысяч мертворожденных,
скоро обрадуются жизни,
первому шагу, поцелую, взлету,
гонорару или просто любви.
Мы их не видим, говорим:
ангелы на плечах,
демоны кобчикового мозга,
ничто, пустота, виртуал.
А это – спасение их в нас,
а нас в них – клетка в клетке,
клоны клонов.