Дмитрий Гавриленко - Свеча в зеркалах. Избранные стихи

За околицей
Блестит черёмуха,
С рассветом солнечным
Одна у омута.
И пусть в волнах она
Вся чёрной кажется —
Соцветья белые
В узоры вяжутся.
В узоры вяжутся,
Как будто вышиты
На фоне розовом
Под синей крышею.
Внизу мальчишками
Порой изломана —
Как церковь светлая,
Царит у омута.
И беззащитная,
И безответная,
Для злых и добрых глаз
Равно заметная.
Моя здесь родина,
Леса знакомые,
И сердце каждый раз
Цветёт черёмухой.

Один в лесу. И тишина вокруг.
В руке зажата гулкая граната.
Подует ветер, светел и упруг, —
Осины зашумят листвой крылатой.
Он, партизан, стремился в том бою,
Сберечь не только собственные тропы,
Спасти не только Родину свою —
Освободить от варварства Европу.
И длится память, время теребя,
У подвига бессмертного масштаба.
Ведь никого из вражеского штаба
Он не оставил жить после себя!

И тихая, а ночь живёт.
Укрытая тяжёлым ветром,
Она, мне кажется, вот-вот
Воспламенится чёрным светом.
Луны и Сириуса нет,
А на снегу сияют тени,
Как продолжения корней,
Растущих в космосе растений.

А зима торопливо
Горячится сильней.
Как следы от полива —
Углубленья у пней.
Наст на солнце горит,
И сугроб оседает.
Всё, что светит и тает,
О весне говорит.

Твёрдой тропке не десять годков,
А наверное, десять столетий.
Охраняют её с двух боков
Зимы, осени, вёсны и лета.
Но тропинка выводит к мосту.
Раньше ветхим он был, деревянным,
И берёг под собой красоту,
Разливавшуюся океаном.
Нынче речка – один из ручьёв,
Мост над нею висит из бетона.
Здесь услышу не грохот и рёв,
А подобье железного стона.
И увижу с моста в полный рост
Времена, что давно миновали.
Много было страданий и слёз,
Но и тропка, и речка, и мост
Гармонично сосуществовали.

Терпко пахнет зелёный укроп
В конце огорода,
Нарублю я поленницу дров,
Поправлю ворота.
Вот корова пришла с молоком —
Символ, всюду понятный.
Этот мир называют мирком.
А он – необъятный.

Вся жизнь в труде, и труд ей даже снится,
Как бригадир, стучавшийся в окно.
Приподнята в избушке половица
Над ямой, где картофеля полно.
Знакомы только местные названья
Лесов и трав, речушек и канав,
А родила и вырастила Ваню,
И он теперь – всемирный космонавт.

Ложку к чёрту – за сошку
Я возьмусь за свою,
Посажу я картошку
И её воспою.
Не для денег работа,
Не для славы стихи.
Тяжко – каплями пота —
Искупаю грехи
Тех, кто в город уехал,
Кто деревню губил,
Кто находит утеху
В переводе чернил.
В этом есть постоянство,
С ним придёт мастерство.
Я от плоти крестьянства,
Я – от сердца его.

От холода дрожали ветки,
Как угольки в седой золе,
А школьники из восьмилетки
Уставшей кланялись земле.
Солоновато это море,
Большими клубнями зовёт.
Мороз проказил поневоле,
Картошку сдал на спиртзавод.
Вот-вот зачертят вьюги мелом
На чёрных берегах реки
И станет поле белым-белым.
Ищи и лыжи, и коньки!

И лапы у ёлок упруги,
И крик бесполезен, и ругань.
Сбивается конь от натуги
Не криком, а лешим напуган.
Тут сумрачно всё, и усилья
Копыт и колёс незаметны.
Взметнулся из лужи на крыльях
Закат угрожающе-медный.
Но в березняке грязь подсохла,
Валежник трещит, а телега…
Обмотаны оси осокой,
Да это уже не помеха.

Узнал её глаза. Вернулся в детство сказкою,
Схватил за луч знакомый. Вот она со мной.
Всем холодом, и теплотой, и ласкою,
Всем космосом и щедростью земной.
То звёздочкой, то искрой, то соринкою,
То спаренной пушистою звездой…
Пороша нежная, как ноша материнская,
Пороша мягкая, как матери ладонь.

Бабье лето плывёт
Паутиною в долы.
Вот весёлый народ —
Ребятишки из школы.
Выпускник за рулём,
Он шофер экстра-класса.
«Эй, садись, подвезём
До десятого класса!» —
Крикнет он малышу,
Пятикласснику Феде.
Тот залезет под шум,
На машине поедет.
И ни капли вражды,
Ни обид, ни печалей.
У большой борозды
Дружно слезут вначале,
По два станут на ряд,
Солнцу выставив спины,
Поля пёстрый наряд
Убирая в корзины.
И пройдут до конца —
До опушки осенней,
До златого крыльца
В золочёные сени.
«Можно и отдохнуть», —
Только скажет учитель —
Свой у каждого путь,
Диким хмелем увитый.
Федя ягоды рвёт,
Собирает орехи.
Бабье лето плывёт
И в лесу – без помехи.