Пётр Мамонов - На плотной земле. Стихотворения

Почему я в травах?
почему слепень?
В солнечных забавах
прокатился день.

Я люблю, как к рукам
прикасается дерево.
Мне нравится, что я сделал
это все сам —
напилил, наколол, натаскал, уложил.

Намотаю я осень на палец,
желтых листьев незримую нить.
Волчьей ягоды красный хрусталик
мне прикажет немного пожить.
Дотянуть до ненастья и стужи,
до зимы, до её огонька.
И проснуться, и знать, что ты нужен,
и в усы улыбнуться слегка.

Кто разрешил мне здесь родиться,
стоять спокойно у реки,
смотреть и слушать, как синица
шуршит в объятиях руки;
и как журавль, тот, что в небе,
клекочет, ждет, зовет меня?

Растут нежданные побеги,
и я почти люблю себя.

Трясутся руки,
и поэт гуляет.
Откажут ноги,
и поэт взлетит.

Прекрасное препятствие сарая,
скворечники, верховия ракит…

Пока лежу, что-то падает, катится.
Стоит встать – привычное.
Слышу звуки, вижу снег.
Вереск, поплыл ветерок,
налево-направо море-вода.
Ель, синица, клюква, камень.
Было, точно было…
Капля за каплей бьет в лицо туман.

Башенный кран
движущаяся стрела его в моем окне.
«Не робей,» – сказал я себе
и перевернулся на другой бок.
Необходимый фонарь безопасности
Еще долго горел на самом конце стрелы.

Освещенный неоном иней
на грубо сколоченной из досок
ограде станции.

Тихо присел на краю,
света неистовству чужд.
Капает в кружку мою
чистая капелька чувств.

Я зафиксирую в снег
все треволнение погод.
Видимо, я человек,
а не страна, не народ.

Легкий человек задумчивый
на цепи сидит.
Кость грызет и вдумчиво
на меня глядит.

Принеси мне все травинки,
все пылинки и сорняк,
все цветы, все половинки
лун и ветер, и овраг.

Соскобли с ветвей весь шорох,
соскреби с пшениц зерно.
Принеси мне целый ворох
дней прожитых, и тепло.

На Сретение сияло солнце.
В руке Христа
светился камень
на шитой бисером иконе.
Из храма я приехал на такси.
Встал, помолился, печку затопил…
и все пропало —
чай, кусочки рыбы, томатный сок.

Как я ни распеваю,
опять не то.
Я злюсь и надеваю
свое пальто.

Сходить с ума не надо:
поэзия, стихи…
Все глупость и бравада,
и петухи.

Среди простых чудес земли
все обретает смысл и вес,
когда приметами зимы
наполнит сердце бледный лес.

Когда потери так легки,
что больше нечего терять
и птицы, осенью мудры,
устали глупость щебетать.

И неподвижно средь полей
лежит дороги колея,
и все безстыдней и смелей
мне обнажается земля.

Цепляет ветер крыш настил,
сердитый сторож пустоты,
и дождь сильнее припустил,
сильней задвигались листы.

Ветру хотелось свечи и чая,
Ветру хотелось опущенных век.
Ветру не верилось, что нескончаем
Путь его, бег его, шаг его, век.

Стручочки зеленого лука,
снежок и рассвет молодой.
Какая же всё-таки мука:
то летом живешь, то зимой.

Мои линейки нотные —
косая паутина.
На ней жучки болотные
и паузами – глина.

Как будто пальцем по стеклу
проводит кто-то…

Разговор, весна озябшая,
брошенный рукав реки.
Ветер,
шевелящий мои шнурки.

Снег идет, тихо.
Не очень холодно.
Конец декабря…
Мы поздоровались.

Раньше было очень
сумрачно и тихо,
а теперь июнь —
свежо и сыро.