Дмитрий Гринберг - Песнь Заире

Но нет, гудок им лишний,
Пусть лучше будет все – гранит.
На землю дождь послал Всевышний,
Пока молчит.

Который раз бреду один к обрыву,
И вниз смотрю на грозную пучину,
Там шум, что загубил десятки кораблей,
Там шум, который слов твоих милей.

Идет волна – бросается на скалы,
Я говорю с тобой, но слышат лишь кораллы.
И воздух слеп, как ты. Как ты он глух.
Я говорю до часу ночи, иль до двух:

«Отдай ненужное из тайников недавних —
Алмазы глаз твоих печальных…»
Но ты не слышишь просьб моих,
Ты ждешь, чтоб я, как тень, затих.

Живешь ты, как дитя, уставшее, слепое,
Ты хочешь есть, и слышать неземное.
Я говорю с тобой, как мог бы соловей,
Но нет улыбки на устах твоей.

Прознает грудь мою невидимый клинок,
И холодом мне руки наполняет.
В безвольного раба он вмиг меня облек,
Но кто тот раб, что цепи не срывает,

Чтоб видеть, как бессмысленные дни,
В которых тихо омывают волны
Уставших ног моих протертые ступни,
Бесследно исчезают в полдни.

Но я свободу на мгновенье отыскал
В тебе, моем смертельнейшем порезе!
И мы с тобой, как сочетание зеркал,
Хрупки, как звук, в безлюдном лесе.

Густеет шум,
бормочащий над ухом,
Сибелиуса лебедь
вниз
плывет
по той реке,
Куда мы спустимся,
покой найдя для слуха,
Огонь
мерцающий
завидев вдалеке.

Вчерашний день пошел насмарку,
И ты боишься повторенья, но
Ты кипятишь вчерашнюю заварку,
И достаешь вчерашнее вино.

Она вошла, как тени входят в двери,
И впилась, как впивается вампир!
О эти руки, руки сладкой лени,
Она дает и отнимает мир.

Из мира ты других частиц,
В том мире коже бледной не остаться.
И не похожа ты на многих птиц,
Хоть крылья любят расправляться…

Что движет плыть тебя не по теченью?
Быть может создавать движением ресниц
Меня, и быть твоею тенью?

Когда я сел на землю, где с рекою
Смешался обгорающий песок,
Ты рядом села, чтоб упавшею звездою
Назвать бегущий между нами ток.

Часы летели, как мгновенья, незаметно,
Все блекло, я прикован был тобой,
Ты задала вопрос, но я не дал ответа,
Все говорила рябь над темною рекой.

И к ночи мы зелеными садами
Пошли туда, где ты давно ложилась спать.
И обняла меня холодными руками,
И я согрел твои ручонки, словно мать.

Застыло время вдруг перед прощаньем,
Я наклонился, чтоб тебя поцеловать,
И ты дала по детскому незнанью
Руками, как цепями мне тебя обнять.

Мы встретимся с тобой,
Я расскажу тебе о многом,
И обрету такой покой,
Как будто стал прощен я Богом.

Затем уйдешь ты по делам,
И я уйду в заботах тоже.
Тебе не жаль, что больно нам,
Тебе лишь жаль, что мне поможет

Твоё молчанье и ответ,
И то, что не врачую,
Поставив точку вместо бед,
Где видно запятую.

Зачем тебе тревожить нужно
Мечты, несбывшиеся вновь?
Спокойна ты всегда наружно,
И отпускаешь вечную любовь.

Закат мой багровый упал на ладони,
Я Шуберта слышу, он бредит во снах.
Зовет тебя, милая, помни, о, помни!
И крик затихает в невинных ушах.

Я видел муху прижатую к стеклу,
Она так не хотела отлетать
В открытую надолго дверь,
И думала, что близится к свободе,
Упершись лбом в прозрачное стекло.

Когда над морем тонут паруса
В далеком голубом закате,
То замолкают наши голоса,
Я думаю о дальнем брате…

Ты любишь джаз и пьешь вино,
Ты голосом врачуешь души.
Но видеть часто мне не суждено,
Могу тебя я только слушать.