Александр Виноградов - На обратной стороне сознания

Солнечный свет, неизбежность пути
Достанет ли духа вперёд мне идти?

Туда, где застенчиво прячется взгляд,
Среди водопадов прекрасных наяд.

Пусть ветер постылый, неясная мгла
Сгорят под твоими очами дотла.

У тёмных провалов, где дремлет рассвет
Старуха седая мне смотрит вослед.

Твои ли невнятные слышал слова,
Меня ли ночами к себе ты звала?

В заброшенный, мрачный, затерянный склеп,
Во прахе ты мне уготовила цепь.

И я отдавался желанью сполна,
Во власти дурного бессвязного сна.

Что ты напророчишь старуха-судьба,
Для жизнь не познавшего ныне раба?

Что в имени горьком, забытом твоём,
Сковавшее сердце заснеженным льдом?

Призывно гремят над горами рога,
И пятится вновь отступившая мгла.

Туда, где в провалах лежит пустота,
Где скрыты во пламени ада врата.

Где жаждой извечной таинственный склеп,
Терзается вновь утопая во зле.

Вздымается плащ на морозном ветру,
Меня поднимая с собой в высоту.

Подальше от голых и проклятых скал,
От этих пустых отражений зеркал.

Чтоб с солнечным светом нырнуть в вышину
Откуда на путь свой земной я взгляну.

Что там я оставил во тьме позади?
Достанет ли духа вперёд мне идти.

Кому достался неизбежный,
Печальный, горестный удел,
Укрывшись целиною снежной
Уйдёт за роковой предел.

Хрустальный купол небосвода
Осветит новая звезда.
А старых времена проходят,
Во мраке сгинув без следа.

Путь будет краток или долог
Решать нам право не дано
Тот дух, который ныне молод,
Конец свой встретит всё одно.

И под покровом тихой ночи
Качнётся нежная печаль
Закроет с лёгкой грустью очи,
Смотря на неизбежность вдаль.

Да, да, финал неотвратимый
Незыблем, как земная твердь.
И примет дух наш одержимый
В свои объятья сама смерть.

Во блеске огненной зарницы,
Под грома барабанный бой,
Ужели нам пора пуститься
В путь уготованный судьбой?

Бессильная нахлынет жалость
И слёзы горькие разлук.
Когда останется лишь малость,
Того, чем ты так грезил, друг.

Сомкнётся тонкая завеса
Из пыльных, серых облаков
На радость неуёмным бесам
И злых, досужих языков.

А где-то в уголках сознанья
Усталость брезжит бытия.
Один шажок до тонкой грани,
Где растворимся ты и я.

Под светом облака ночного,
Когда кругом клубилась мгла,
И отрешившись от земного,
Рожденье сына мать ждала.

С тем робким лучиком надежды
Унёсся в небо первый крик.
С улыбкой доброю и нежной
Луны скитался светлый лик.

Возник из сумрака и тени
Рассвета раннего погляд.
Среди ветвей густых плетений
Пестрел его простой наряд.

Что было должно, то случилось
Так значит всё предрешено.
Что было должно, то свершилось,
Тому знать было суждено.

Играй весёлая шарманка
И пой, прошу тебя я, пой.
Шальная дева куртизанка,
Как сладок голос песни твой.

Пусть золотом окрасит кудри
Божественный, небесный свет.
В рассветном, чистом перламутре
Родился молодой поэт.

Души неясное томленье
И грусти полные глаза
Перо, любви стихотворенье
И сердца лёгкая слеза.

Взорвётся бурною рекою
Внезапный, пламенный порыв.
Прольётся струйкой ледяною,
Желанья истые открыв.

Всё будет, горе и печали
И духа славная борьба.
Но как же сладостно звучали
Восторгом пылкие слова.

Манила ночь туманным взглядом,
Пленяя сумрачную тень.
А где-то в утренней прохладе
Чудесный занимался день.

Какая ласка, безмятежность,
Покой и тихая печаль.
Влюблённость, искренняя нежность
И взгляд вновь устремлённый вдаль.

Поэта-юношу пленила,
Земная, тяжкая юдоль.
И слабость то его и сила
Она ж величие и боль.

Во свете облака ночного,
Когда кругом клубилась мгла
Поэта века золотого
Душа на небо отошла.