Борис Смоленский - Моя песня бредёт по свету...

Так как же руки я разжал,
Так как же счастье проглядел?
Вот за руки тебя держал,
И сразу нет тебя нигде.

Бегу, кричу, схожу с ума,
Тревога плавит мозг.
Один туман, туман, туман…
И мост, какой-то мост.
Воды сереет полоса,
Бренчат в тумане голоса,
И звякнет подленько в мозгу
Мыслишка: «Легче соскочить».

Остановился. Не могу.
И сердце слушаю — стучит.
И голос твой: «Я знаю все.
Иди, любимый. Я приду,
Иди…» И ветром унесен,
И никого. Бреду в бреду.

Я отдан сердцу на поруки
В земле расплывчатых громад.
Бегу, выбрасываю руки.
Но никого. Один туман.

Ручьи лепечут невпопад,
Гудит на скалах водопад.
Тут каждый камень знал меня.
Тропинка узкая в скале.
Рукою ветки отстраня
И пригибаяся к земле,
Крадусь на берег по ночам.
Спускался по стволам в низы
И долго у воды молчал,
И слушал, ожиданья полн,
Стараясь разгадать язык
Шуршащих черноморских волн.

Тут солнце не засветится,
И ночь штормам не сдуть,
Лишь тычется Медведица
В Полярную звезду.
Но берега назад, назад,
Прибою их лизать.
Три вспышки молнии — гроза
Иль орудийный залп.
И сразу меркнет свет свечи,
Сполохи мечутся в ночи,
И звезд не различить.
В тумане бесится компас.
Сам дьявол за нос водит нас,
И каплю трюм сочит.
Но все равно сквозь эту темень!
Но все равно вперед за теми!
Скорей же! Ветер бьет в глаза,
Все сгибло где-то. Только лед.
Да стиснув зубы! Курс вперед!
Но кто-то отшвырнул назад.

И вот опять в горах огонь.
В ночи качается вагон
Дорогой января.
Дорогой счастья или бед?
К тебе, к тебе, к тебе —
Колеса говорят.
Но только голову нагни,
Закрой глаза, накройся сном —
В глазах огни, огни, огни
И тени в воздухе лесном.
Но только голову нагни —
Встает твое лицо у глаз.
Ты на Миусской. Там сейчас
Построен сквер для ребятни.
Скамейки, горки и песок,
Да чахлых кустиков лесок
Торчит. От них какая тень,
Была бы видимость хотя.
Но человечки каждый день
В песке копаются, пыхтят,
Галдят и ссорятся. И вот
Лопатки обрубают скат
И вырастают из песка
Черновики больших работ.
Тут корпуса, дворца фасад,
Постройки образцов любых.
Когда-нибудь тут будет сад,
А раньше птичий рынок был.
Когда набухшею листвой
Томились тополя,
И зрело солнце над Москвой,
И снег чернел в полях,
Сюда стекались торгаши,
В кормушки хлеба накрошив,
И клетки на лотки.
А детвора со всех дворов
Валила стайками с углов,
Сжимая медяки.
Гудит трамвайная гроза,
Гремит и щелкает базар,
Аж по деревьям дрожь.
Кричать горазды, хоть просты,
Трещали славки и дрозды
Из подмосковных рощ,
Рулады ринули свои
Застенчивые соловьи,
Глядели свысока, наглы,
Щеголеватые щеглы,
Чуть хохолки склонив.
Пищит снегирь: «Сижу, гляжу».
Синица сетует стрижу:
«Торчи здесь за харчи».
Сова вращает хмурый глаз,
И по-мальчишечьи горласт,
Орет задорно чиж.
И пеночка звала у ям,
Тоскуя по родным краям,
Березовую глушь.
Всех лучше было воробьям:
Они не в клетках, а у луж.
Дымятся лужи. Пар со дна,
Рябит в глаза апрель.
И вот не город, а одна
Сырая акварель.
Как жарко, вдруг
В глазах круги,
Вон взмыли голуби опять,
И часто Эдя здесь бродил,
От астмы тяжело сопя.
Бродил и луж не различал,
Стихи какие-то бурчал,
Махая полами пальто,
Как птица на лету.
Усталый, грузный и больной,
Он закрывал глаза, и тут
Вливался в уши птичий гром
Апрельским чистым серебром.
А все казалося ему:
Открой глаза, и ты в логу,
И ждут друзья в былом дому,
И птицы к морю донесут…
Да нет, пестрит, бесстыж базар,
А под ноги булыжник, ямы.
Когда-нибудь тут будет сад.
Последний раз тут был ноябрь.

Сперва дождило. Ветер был нелепый,
Как неудавшийся пасьянс. Потом
Почти стемнело. Твой последний слепок
Вдруг улыбнулся каменевшим ртом,
И — вдребезги. Я не жалел нисколько.
Я засыпал. И будто из окна
Мне снился мир, встававший из осколков
В крутящемся калейдоскопе сна.
Там было все. Ты оживала снова,
И на какой-то солнечный Памир
Ты за руки вела меня без слова,
Мне заново показывая мир.
Он был прекрасен, прочен и прозрачен,
Он был из камня, красок и легенд,
Морей и неожиданностей, значит,
Таким, каким видал его Гоген.
И — вдребезги. В окно стучится ветер.
Часы стоят. На крышах колкий снег.
Совсем темно. И никого на свете.
А ты осталась где-то там, во сне.