Алексей Михайлов - Из жизни олимпийских богов. Крониды

Новый Властитель Вселенной стал прежнего хуже:

В Тартар отправил могучих моих сыновей,

И натянул он бразды управленья потуже,

Яростно трудится Зевс, как лесной муравей!

156

Нежную кожу мою истоптал он ногами,

Волей своей на Олимпе создал пантеон,

Распределив власть над миром моим меж богами,

Осуществляет надзор в нём с различных сторон.

Царь умудрился оставить на теле замету,

В гневе безумном устроив всемирный потоп —

Мощной десницей направил на Землю комету,

Волны по суше пошли выше диких Родоп!

157

Так уничтожил Властитель творения Крона —

Долгоживущих, красивых, но праздных людей!

Видимо, голову жмёт Олимпийцу корона —

Многое хочет исправить на мне любодей!

Новых людей создавать повелел Прометею,

Внук их учил выживать, сохраняя свой род,

И воплотил в жизнь титан Громовержца затею,

Только низвергнут он в Тартар от «царских щедрот»!

158

И поощрял Зевс создание царства Аида,

Чрево моё беспокоит Властителя брат!

Время пришло для сверженья с Олимпа Кронида,

Коль не считается с мненьем моим автократ!»

Знала Земля, что низвергнуть царя будет трудно.

«Но уничтожит его мной рождённый титан!» —

Думала Хаоса дочь о коварстве подспудно,

В жизнь воплощая чудовищный пагубный план:

159

Снова вступила в супружество нравная Гея,

Страшного Тартара выбрала смело в мужья,

И родила великана с ногами от змея,

Так в подземелье поспешно возникла семья.

С рёвом дитя поднялось на поверхность из чрева,

Дикими звуками был весь Олимп оглушён,

Слышались в голосе ноты свирепого гнева,

Грозное имя чудовищу дали – Тифон.

160

От сотрясенья осыпались многие горы,

Стали глубокими ямами монстра следы,

Звери от страха попрятались в тёмные норы,

Не ожидали Крониды ужасной беды!

В сильном волненье смотрел Повелитель небесный,

Как приближался неспешно к дворцу великан:

«Боги Олимпа! К нам движется монстр неизвестный,

Тенью огромной своей он закрыл много стран!»

161

«Это творение Геи и Тартара, видно!

Хаоса дочь вышла замуж! – сказал Аполлон. —

Скоро объявится в мире подлунном Эхидна,

Чьим мужем станет идущий к нам страшный Тифон!

Выжжено всё позади, нет «элид и аркадий»,

Ворог стоит на змеиных ногах выше гор.

Мощные руки простёр он на тысячу стадий,

Тело его не охватит внимательный взор!»

162

«Что же он хочет, скажи, прорицатель дельфийский?»

«Свергнуть с великого трона тебя, Властелин!»

«Хочет чудовище влезть на престол олимпийский?

Все удалитесь! С Тифоном я справлюсь один!»

Боги умчались в Египет, оставив вершину,

Женщины скрылись надёжно в Атласских горах,

Зевс удивился, узрив на Олимпе Афину,

Та объяснила тирану: «Неведом мне страх!»

163

Высказал царь рассужденье своё о Тифоне,

С самым любимым потомком тревогу деля:

«Как же без дум о себе нанесённом уроне

Ужас всемирный из чрева исторгла Земля?

Верно, был прав Аполлон – Гея в сильной обиде,

Что независим я стал от капризов её,

Души умерших заставить покоить в Аиде,

И что главенствует в мире веленье моё!

164

Что в Ойкумене случится при смене тирана?

Рухнет Олимп, сгинет весь человеческий род,

Будет владыкой чудовище с мозгом барана,

К полному краху свершится крутой поворот…»

«Добрый отец, посмотри поскорей на Тифона!

В перьях огромных и страшных широкая грудь,

Он головой человечьей достиг небосклона,

А вместо пальцев – драконы – змеиная суть!»

165

«Вижу я, дочь, как идёт иль ползёт это чудо,

Всё выжигает, ломает Тифон на пути,

Так от Олимпа останется жалкая груда —

У автохтонов Земли наш закон не в чести!

Время для молний пришло, дорогая Паллада,

Надо «проверить» скорей претендента на трон,

Скоро весь мир не узрим из-за дыма и чада —

Скроется в этой густой пелене Геликон!»

166

Первый огонь полетел в бесколенные ноги,

Но наступающий враг вмиг закрылся рукой,

Через мгновенье узрили великие боги —

Пользы от пущенной молнии нет никакой!

«Молнии пробуй метать ты не только десницей —

Знаю давно, у меня оберукий отец!

Ты поразишь монстра огненных стрел вереницей,

Бей же по пальцам «драконьим», могучий боец!»

167

Метеоритами молнии били в Тифона,

Пальцы пришельца сгорали, как хвоя в костре.