Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Прячьтесь в дубраве, в оврагах, в высоком кипрее,

Или бегите к отцу моему по волнам!»

165

И удивились нелепому крику девицы —

К ней с восклицаньем «Люблю я!» спешил Аполлон,

Но пенеида бежала быстрее куницы,

Преодолев пред собой из деревьев заслон.

«Дафна, постой! Это я, Аполлон, сын Зевеса!

Не убегай от любви, дочь могучей реки!

Разве не вызвал я в сердце твоём интереса,

Ах, почему мы сердцами с тобой далеки?»

166

«Ты посмотри на себя, на лицо и копыта!

Смерть мне грозит от ужасных орлиных когтей!

В раненом сердце твоём злоба зверя сокрыта,

Я не хочу от тебя ни любви, ни страстей!»

Дафна бежала вдоль русла быстрее газели,

Берег высокий мешал ей спуститься к воде,

Силы прелестницы были уже на пределе,

Но не желала она покориться беде.

167

«Милая Дафна, скорей обернись на мгновенье!

Боги твердят, что на свете нет краше меня!

Разве тебя испугало любовное рвенье?

Что ж ты бежишь, как испуганный зверь от огня?

В образ прекрасный влюбился я с первого взгляда,

Мне он внезапно явил образец красоты!

Стан твой изящен и тело для мужа – услада,

Страстно люблю я твои неземные черты!»

168

Дева от этих воззваний пугалась сильнее,

Быстро бежала, желая попасть в водоём.

Громко крича, призывала на помощь Пенея,

И умоляла отца о спасенье своём:

«Добрый отец, отбери этот образ немилый —

Мне причиняет страданья моя красота!

Я соглашусь оказаться старушкой унылой

Или прожить одиноко в обличье куста!»

169

К водам реки не давали спуститься обвалы,

Берег её в этом месте был крут и высок.

«Не подходи близко, чудище, брошусь на скалы,

Лучше разбиться самой!» – прозвенел голосок.

«Дафна, не прыгай с утёса на твердь с валунами!

Остановись, я с тобой!» – закричал Аполлон.

Но появился родитель её над волнами,

И замерла пенеида под жалобный стон…

170

К поднятым к небу рукам протянул Феб десницу,

Но вместо пальцев у Дафны возникла листва,

В деревце быстро Пеней превращал чаровницу,

В ужасе был Аполлон от его волшебства!

В корни и ствол превращались красивые ноги,

Лик пенеиды исчез под зелёной корой,

И зашумела листва с чувством горькой тревоги:

«Вдоволь Эрот насладился нечестной игрой…»

171

К листьям блестящим Зевсид прикоснулся рукою:

«Ты разожгла в юном сердце любовный вулкан!

Деревцем вечнозелёным взрастёшь над рекою,

Лавром [13]его будут звать люди будущих стран!»

Видя стрелу у корней, он жалел о гордыне,

Скорбь Аполлона о деве была велика:

«Древом священным тебя нареку я отныне,

И талисманом моим станешь ты на века».

172

Словно в ответ зашумела чудесная крона:

«Чтобы ты не был теперь без меня одинок,

Нежно ветвей наломай без большого урона,

Сделай на память о Дафне красивый венок!»

173

Нравилась Зевсу кифара в руках Аполлона,

Но вызывала лишь зависть у грозной сестры,

Та говорила: «Мне плохо от громкого звона,

Я устаю очень быстро от струнной игры!»

Был снисходительным Феб Лучезарный к Палладе:

«Ты же – богиня войны и её ремесла!

Музыка – это искусство, к великой досаде,

А не звенящая в точном полёте стрела!»

174

«Ты победителей славишь в чудесных пеанах,

Значит, война в Ойкумене искусства важней!

Вспомни, мой брат Светлокудрый, о грозных титанах!

Музыкой смог бы отправить в них груду камней?»

«Разве должны мы гордиться полями сражений,

Пролитой кровью в долинах, морях и горах?

Выразить можно немало тебе возражений —

Жизнью людей не должны править злоба и страх!»

175

«Зависть и власть, Аполлон, стали силой ужасной,

Что побуждает титанов и смертных к войне!

Не остановишь её даже песней прекрасной,

Сам не бываешь порою от битв в стороне!»

«Музыкой можно разжечь охладевшее сердце

И вдохновить равнодушного к славным делам,

Быстро смирить всё сжигающий гнев Громовержца,

Иль воспарить к небосклону, подобно орлам!

176

Строгой мелодией ты победишь непокорных

Или отречься заставишь царя от венца!

В музыке страстной есть множество нот благотворных —

Труса легко превращает она в храбреца!

Звуки кифары моей – это сердцу услада

И упражнения добрые нежным рукам!

Свой инструмент сотворить не желаешь, Паллада?

Иль уделяешь внимание ткацким станкам?»