Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Кожа груш – песочная на зуб,
О своём задумался лоточник,
И Всевышний прячет стрекозу
И не прячет – прямо на листочке.

Шестилетний мальчик, в этот миг –
От незрелой будущности влажной
Небольшой кусочек отломи
И прожуй. Тебе ещё не страшно.

Лишь лоток закроют на учёт,
Лист махнёт – и стрекозу отпустит, –
И пройдёт разросшийся зрачок
В переспелый жёлтый сок предчувствий.

Казалось бы – всегда с Луною не в ладу,
А лучше – с яблоком садовым.
Но косточки горчат, и движется наш дух
Меж влажным и медовым.

Но капли входят в пар, и льётся молоко
Среди созвездий убелённых.
И птицы устают от белых облаков –
И прячутся в зелёных.

Священное зёрнышко ржи,
Для звёзд оно тоненько светится
И яблоком диким лежит
Под лапой Небесной Медведицы.

Из разных углов и времён,
Ступая по спаянным лезвиям,
Сверкает старинный Амон,
Разбросан по разным созвездиям.

И тот, кто просторы вскормил
С немыми, святыми, тиранами,
Сокровище – весь этот мир –
Играет горящими гранями.

И смиренье, и тягостный стон, словно кто-то
Обманул: обещал – и не дал.
И столетья постятся в пустынях Востока,
И пасутся худые стада.

В истощенье застыли Креститель и плотник,
Райским благом желтеет вода,
И волхвы голодают, и ангел бесплотный
Поглощает бесхлебную даль.
…………………………………………

…Дичью пахнет и старым вином с гобелена –
И под ангелом лес и руда,
И голландские сёла лежат разговленьем,
И готические города.

Он метнулся к игле над скелетом собора,
И в игольные уши прошёл,
И со всеми святыми, крылат и оборван,
Помолился за племя обжор.

Как самоцелью и судьбой сонат,
Как в сон глубокий,
Сквозные зданья снежные звенят
На солнцепёке.

Преображённый переходит в боль –
И виден лучше,
Когда так сладко редок лист любой
В осенней гуще.
И в небольшие эти города
Уйду на треть я,
Неразличимый от кусочков льда,
От междометья…

Всему светящему бывает
От воплощенья тяжело,
Тогда на слово уповает
Обледеневшее стекло:

Кто оглянулся, сном уколот,
И как по пальцам перечтёт –
Сверканье, подлетевший холод
И в солнце листьев переход?..

…Кому угрызенья зима задаёт,
Рождая ледовый фундамент,
Садами застывшими давит и бьёт,
Подземными реками давит?

Буран расцветает, он ясень несёт
Поставить над всеми другими.
Какое названье нисходит с высот
Забывшему прежнее имя?

Посеяв мечты о далёкой стране,
Кто в странствиях дивных остался,
Чей посох усталый расцвёл в тишине
В дали Киликийского Тарса?..

…Так душа зимой внезапной,
Облизав кору шершаво,
Охватив ветвями запад,
Поворот луча решала.

Посох – трубка мёртвой крови,
К жизни зимнее введенье –
От Ствола всего живого
Принимает дар цветенья.

И рубахой духа, лавой
Ветер в мысли сохранится –
На извилистых заглавьях
Богом созданной страницы.

Над умами, полными товара,
Над душой, площадной со стыда,
Городов холмистая тиара,
Непобитый козырь – Амстердам.

И один среди двухсот владельцев
Дыр в холмах и лучших в море мест
Жаждет в небо бурое вглядеться –
И узреть из туч проросший перст.

Безмолвно чистит перья пеликан,
Над ним звезда разверзлась крестной раной,
И в пустоте тихоня-океан
Ласкает обездоленные страны.

Волна уходит в ясный плач – с людьми
Страдать ребёнком, девушкой, старухой…
Прости меня, о Небо! Протяни
Сверканьем снов унизанную руку.

Мой мимолётный разум, не печалься,
Давай водой озёрною вздохнём –
Благоуханный примет в нас участье,
И станет легче с мыслями о нём.

Он пахнет мглой, не связанный делами,
Из книги жизни знает пару строк,
И над большими белыми полями
Летает, огибая корешок,