Андрей Лапшин - Скажи что-нибудь. Современная поэзия

Мозг привёл в порядок водкой,
Шлифанув затем пивком.
Закусил потом селёдкой,
Затянулся табаком.

Не настало чтоб раздолье
Моих низменных страстей,
Я уснул, уйдя в подполье
От непрошеных гостей.

А во сне уж разыгрался,
Впав в делирий затяжной.
Но, проснувшись, испугался…
Кавардак, гляжу, сплошной.

Вся посуда перебита,
Словно кто рубил сплеча.
Да к тому ж окно открыто,
Говорят, всю ночь кричал.

Маргариту звал вначале
И Коровьева с котом.
Да соседи не молчали —
Обзывали все скотом.

Вот сижу теперь, икая
От разгула тёмных сил.
А с похмелья боль такая,
И прибраться нету сил!

Давно известно: мысль материальна!
Я убеждался в этом много раз,
Ведь, если чья-то мысль аморальна,
Тот сразу получает прямо в глаз.

«Я мыслю, это значит – существую!» —
Изрёк Декарт полтыщи лет назад.
Но мысль эту я опротестую,
Пример всем предоставить буду рад.

Напились мы с друзьями по макушку,
Процесс работы мозга прекратив.
И угодили сразу же в психушку,
От общества себя отгородив.

Пока пары из нас не испарились,
Ни говорить, ни мыслить не могли.
Но мы же в этом мире находились,
И ангелы нас зорко стерегли.

Не мыслив, всё же мы существовали,
Вам пациенты это подтвердят.
Вот так доктрину новую создали,
С Рене Декартом вставши в один ряд.

Про праническое питание
Я услышал недавно вновь.
Вместо пищи разной жевания
Только свет поступает в кровь.

В силу денежного отсутствия
Я решил встать на этот путь.
И сказали слова напутствия
Мне соседи: «Здоровым будь!»

За неделю я перестроился:
Быть голодным не привыкать.
ЖКТ сначала расстроился,
Но работать стал отвыкать.

Подтвердив пословицу старую:
Не работаю – и не ем,
Получу света долю малую
И довольный сижу затем.

В супермаркеты прекратил ходить,
В туалет дорогу забыл.
Перестал теперь хлеб насущным быть,
Раз вопрос пищевой закрыл.

Никому так жить не советую:
Можно крякнуть, не ровён час.
Но на жизнь я больше не сетую,
Просто всё рассказал для вас.

У людей нерешительных, хворых
Не получится ни шиша.
Путь пригоден лишь тем, у которых
За душою нет ни гроша.

Мы дарили друг другу безумные ласки,
Но одели на нас медицинские маски.
И не ближе двух метров ходить обязали,
Да перчатки к тому же носить приказали.

Стала тесной квартира бетонною клеткой,
И не скрасить неволю красивой конфеткой.
В магазин и аптеку – и то с разрешенья:
За какие же нам это всё прегрешенья?

И умом чтоб от этого не повредиться,
Я на даче своей решил временно скрыться.
На такси ранним утром туда упоро́л,
Опьянев от свободы, там всё прополол.

А вокруг ни души – карантин соблюдают:
Лишь собаки одни где-то изредка лают.
Днём, как летом, тепло этой ранней весною —
Донага я разделся, прогнав паранойю.

Вмиг ворон распугал я худыми мощами,
И теперь будут спать они плохо ночами.
Ну а я, насладившись свободой моей,
Облачился в перчатки и маску скорей.

На такси возвратился довольный домой,
Чтобы ласками ночью делиться с тобой.
И не страшен теперь нам совсем карантин:
Если что, я на дачу рвану не один!

Рядом с хлебозаводом магазин стоит,
Без реклам он всяких, простенький на вид.
В магазине этом женский коллектив
Чётко выполняет взятый норматив.

Что душе угодно – только выбирай:
Рогалики, ватрушки, хлеба каравай.
Булочки, батоны, пряники, торты
И на вкус тут разный выполнят мечты.

Можно и горячий, если подгадать,
Только что из печки хлеб хрустящий взять.
Вежливо, с улыбкой подадут его,
На душе теплее сразу оттого.

Мне из рук девичьих хлеб приятно брать,
Часто покупаю, но иду опять.
И с трудом могу я дрожь свою унять:
Булок аппетитных хочется намять!

А у людей всех есть вторая сторона,
Сокрыта в каждом тёмная личина.
Но иногда она становится видна,
Неважно, кто ты – женщина, мужчина.