Дмитрий Пригов - Москва

Но в лужах вдруг зашевелилась быль,
Их перешагивали столбы,

Перебегали тени и слова…
Какая жизнь – она опять жива!

Опять у слез единственный закон
На каждый миг, на каждый взмах и сон!

11 | 00943 Как острым вызвана лучом
От всей земной породы —
Мой бог, о чем она, о чем?!
Судьбой! – в ее-то годы

И с книгой у окна… Они,
Как два моих недуга,
Восходят из своих глубин
И смотрят друг на друга.

Но я с ней связан не на час,
Под коркой дней случайных,
Как две былинки, два луча,
В луче первоначальном.

11 | 00944 Прости, Офелия, прости!
Здесь жизни нет двоим.
О, как меня измучил стих
Присутствием твоим.

Я выбирал слова тесней,
Все думал – это стих,
И все касался как во сне
То глаз, то губ твоих.

11 | 00945 Так воздух, поверху летя,
То возгласом, то всхлипом клейким
Вылепливает, как дитя,
Воспоминания о флейте.

Так дух мой, свергшись с высоты,
Тебя охватывая разом,
Спрессовывает все черты
До неприступности алмаза.

11 | 00946 Старинная повесть весеннего дня,
Из пропасти встали растенья и жилы —
И малого имени не отнять! —
Как с давешней жизни в слезах уложили.

Все та же поспешность ресниц у лица,
И бабочек выпарх и прах торопливый,
И хлопоты птичьи, и с крыльев пыльца
Под пальцами, с тополя – пух тополиный.

И это немыслимое житие
Приходит и дышит над горсткою соли,
Но вот подплывает и сердце мое,
Едва различимое даже для боли.

11 | 00947 Арык засыпав листьями,
Арык, арык.
Высохший, как изглоданный.
Арык, арык.

Дворник с бородою полувыдранной
Сгребает хлам.
Сгибается, сгребает граблями
Этот хлам.

И поджигает, и поднимается
Горький дым.
Впивается и разъедает душу
Горький дым.

И солнце волосами пыльными
Метет.
И на зубах скрипит, и рассыпается,
И опять метет.

11 | 00948 Цветы вдыхают сырость. Дождь
С утра просыпался из тучи.
Выходишь в обмелевший сад и ждешь,
Ждешь – не проглянет ли где случай.

Но нет. Нет. Сепия теней
Свисает с каждого предмета,
И восковая слабость дней
Уже не в силах скрыть предметы.

Где извороты голых клумб —
Знак, что слезой не откупиться,
Что, как по битому стеклу,
Вышагивать по этим листьям.

11 | 00949 Цветы поникшие стоят.
От самой маленькой частицы
Очистившиеся, чтоб в сад,
В иную вечность просочиться.

Чтобы сменяя строй и час,
Взойти над сутью планетарной,
Которую не видит глаз,
Но чует сердце благодарно.

11 | 00950 Цветы склонились за порог,
С судьбой в согласии негласном.
Кто образумится: «Мой бог!» —
О, тот уж в возрасте опасном.

Того листы не пощадят
И с ученической толпою
Потащат в обмелевший сад
К несохнущему водопою.

И беспощадные стволы,
Не справившись, мужи ли, дети ль,
Их поведут на приступ мглы
Путем неслыханных свидетельств.

11 | 00951 Я с тобою, изгнанник в быту!
Над твоею прогорклою чашей
Поклоняюсь и пью – это наше!
Но вина-то, вина-то – и ту
Называю своею и пью
Из твоей неисполненной чаши.

Этот возраст – он наш. Признаю.
Он, как смерть, узнаваем с полслова,
Он нас ждал, он не выпадет снова.
Кровь и слезы, и бедность свою
Называю своими и пью,
И, да выпадет прежнее слово.

11 | 00952 Как пыль, прибитая к земле,
Неразличимая природа
Скользит и прячется в воде,
И задвигает камень входа.

Пустынен вечер над рекой,
Назначенный на этом месте,
И мускулистою рукой,
Как бич, взнесен на небо месяц.

Он вьется и сияет вслух
Над безответною пустыней…
Но тихо! Божий мир не глух!
И только кровь по жилам стынет.

11 | 00953 Мне снилось, что я сплю, когда она без звука
Вошла и села в изголовье дня.
Пересекла поля, открыла дверь, без звука
Пошла и в изголовье села у меня.

Я потянулся к ней, она спокойно
Тень с моего лица в сторонку отвела,
Приподнялась, склонилась и спокойно
Рукою тень, как воду, отвела.