Дмитрий Пригов - Москва

11 | 00935 Июньский необременительный свет
Разросся и длился по листьям и травам,
Держал на ладони малейший предмет,
Но вглубь не заглядывал – не было права.

И было засеяно все бытие
Таким невниманием и безразличьем,
И дни обретали бессилье свое,
И были уверены – это величье.

И только в душе оставался просвет
В какую-то темень, в невидное что-то,
Спохватывались – «А ведь ночи-то нет!»
И новая в сердце входила забота.

11 | 00936 Вечер. Тени отпустило.
Вот коровы издали,
Как спокойные светила,
Медленно плывут в пыли.
Тьма спускается по скатам.
Месяц вспыхнул и потух.
Николаевским солдатом
На насест прошел петух.
Оступился и теряет
Почву под ногами сад,
И висят, не повторяясь,
Смолкнувшие голоса.

11 | 00937 Разлука, слезы, суета,
Год, листья, слезы, всепрощенье,
Год, память, листья, память, мщенье,
Разлука, слезы, суета,
Предсердье, сердце, темнота,
Слеза и ужас, и прощенье,
Молчанье, сырость, помещенье,
Разлука, слезы, суета.

11 | 00938 Конец июля. Воздух чист
В тени среди растений пышных.
Но вскорости здесь каждый лист
Свой смертный приговор подпишет.

И поплывут среди стволов
Бесцветные дымы событий,
И пруда водяной покров
Затянется стальною нитью.

И будет слышен каждый шаг
В тиши аллеи Патриаршей,
И сумрак будет не спеша
Губить воспоминанья наши.

11 | 00939 Спокойное озеро. Тихо кругом.
И сад в отдалении дышит.
И старый художник. Он мне незнаком.
С утра он все пишет и пишет.

Он все напрягается. Хочет украсть
Неведомых черт выраженье.
За ветки цепляется, чтоб не упасть,
И видит свое отраженье.

Какая судьба! – быть в невидном плену
У тьмы, со спины заходящей,
Пытать у природы исход и судьбу,
Покой, ей не принадлежащий.

11 | 00940 Я еду фронтом золотым,
Деревья – как цветы,
Они над миром сеют дым,
И сами словно дым.

Сквозь них проглядывает даль,
Как будто невзначай,
Как спрятанная вглубь печаль.
О чем она, печаль?

Что им печали, золотым!
Они ведь как цветы!
Они над миром, словно дым,
Неисцелимый дым.

11 | 00941 О, боже! Тяжкий дух молвы
И старость за окном – но это!
Не преклонить усталой головы
Ни к одному разверстому предмету!

О, боже! Ты оставил их!
Как тихо обнищали люди!
А этот твой бесстыжий ученик,
Что может он, когда не любит?!

Он плачет на краю души,
Моей души! До коей доли
Дожил! О, боже, разреши
Ему предстать в твоей юдоли.

11 | 00942 Над городом чужую чашу слез
Какой-то ангел впопыхах пронес,

И обронил одну и в наш предел,
И ветер нес ее над сумерками дел,

Над тишиною, где творился сад,
Над крышами, над серостью оград,

Над памятью, где каждый бывший – свой,
Над городом, что прежде был Москвой,