Дмитрий Пригов - Монстры

Звездочетов!
Мироненко!
Викторья Валентинна, что же вы!
Давай, давай, Радецкий!
Овчинников, давай!
Давай! Давай!

На просторах родины чудесной
Над цветеньем ласковой земли
Ящеры летали в поднебесье
И людей губили, как могли

Им навстречу по двое, по трое
Вылетали, крыльями звеня
Летчики, воздушные герои
И ложились мертвыми в поля

И мы с тихой песнею девичьей
По ночам блуждали тут и там
Их широкогрудые и птичьи
Тельца собирая по холмам

Метафизический вандализм
Когда выходит грач на ниву
И лапкою скребет лениво
Пытаясь прокопаться вниз
Куда-то
Копает много дней подряд
Оглядывается, но копает
И вдруг под ним вскрывается ад
И всю Россию заливает
Как о том сообщается в газете Комсомолец Удмуртии

Я больше мышею не назовусь
А то неправильно все понимают
Все говорят на это: Ишь!
Выебываться нынче мода!
А я на самом деле мышь
Как ее мыслит Бог, а не природа

Она приходит в бледных тапочках
У ней развязаны шнурки
У ней в кармане, знаю, тряпочка
такая нежная-нежная
такая бархатная тряпочка
такая нервная, скользкая
влажная, нежная тряпочка
И в ней завернуты зверьки
Невероятные, невозможные
А у нее еще шнурки
Не завязаны
На бледных, смуглых тапочках
И я знаю, у нее есть нежная нежная тряпочка

Живые трупы разгребая
Глядя их страсти! кости! митвы
Опавшие!
Я различал следы молитвы
И даже больше! и любая
Мелочь
Была поразительна
И я садился, чтобы близь
Поудобнее
И сладковатую их слизь
Слизывал
Во измещение свое

Прогуливаясь по Дахау
С охранником как пальма стройным
Вдруг повстречаться и достойно
Раскланяться с ним, скажем: Хау
Дую ду? —
Вернее: Ви гейтс? —
Нормаль! – отвечает
Ну, нормаль – значит, нормаль, значит не рухнул еще
порядок мировой

Вот прибегает он ушастый
И сразу же по дому шастать
Стой!
Что ищешь-то? – глухой, не слышит
Что ищешь-то? – да он слепой
Да и почти уже не дышит
Но ищет, ищет, Боже мой
Меня
И вдруг прекрасною девицей
Как обернется – нету сил
И шепчет: венни, види винци
В смысле: злодей, ты победил!

Летит с полей словно обвал дочерний
На даче шепот бликов и тонов
И тихий мальчик в сумерках вечерних
Упрячет хвостик в сумерки штанов

И грянет бой, он вырастет солдатом
И пропадет пыльцой средь лепестков
И вспомнит сад и прелесть ароматов
Увядших роз, нарциссов, васильков
Полевых
Мелькающих головками мальчишескими среди дочернего обвала вечерних вздохов укрывистых полей

На берегу седого Рейна
За теплой кружкой мозельвейна
Играем третий день подряд
Смотрю – она проходит в дамки
И отрывая тихий взгляд
От доски
Развалины я вижу замка
И вижу стены, башни – выше
Кто-то немыслимый летит
К нам с близкой смертию, но вид
Я делаю, будто не вижу
А будто в диком ужасе от того, что она на исходе третьего дня в дамки проходит

Слетают маленькие листья
Река словно котенок лисий
Щебечет песенку про пальчик
Порезанный, что каплет кровь
Еще о том, что тихий мальчик
Узнавший правду про любовь
Дикую
Лежит на дне

Она входила как богиня
И называлась Гитлером
Ее прозрачная вагина
С полупрозрачным клитором
Светилась жизненною силой
И что-то там в себе носила
И голосом неслышным, рода
Моего собственного прозренья:
Это от прошлого прихода
Во мне! – говорила
Но ведь ты не сказала, что Гитлер! —
Да ты бы и не понял! —
А если бы понял? —
Да все что-нибудь не то понял, вот и сейчас не понимаешь