Дмитрий Шишкин - Прозрение

* * *

И все ж жилось людям приятно
При Лизавете на Святой Руси.
Немного бестолково, но занятно
То время с пользой провести.

И хоть при жизни многие бранили,
При смерти плакали навзрыд.
Все неприятное, по-русски, позабыли.
Остался лишь один вопрос открыт.

Вступая на престол, Елизавета
Сразу приемника себе подобрала.
У заговорщиков хорошая примета —
Знать сразу, кто наследует дела.

Несложен был Елизаветы выбор.
Из всей династии остался сын сестры:
Голштинский герцог Карл Петр Ульрих
Вдали от родины томился до поры.

Открывшие век восемнадцатый,
Два грозных воина былых времен,
Петр Первый и Карл Двенадцатый —
Их спор на Ульрихе был примирен.

Внук по Петру и внук сестры по Карлу
Был кандидатом на любой престол.
Он претендент на шведскую державу.
Но также ему светит царский ореол.

Воспитан в лютеранской вере.
И вдруг доставлен в Петербург.
И стал Петром в русской манере.
И православию он лучший друг.

Пока была жива Елизавета,
Его готовили на роль царя.
В сомненьях, не нашла ответа,
Как будет править вечное дитя.

Ведь приходила в огорченье
От мерзкой личности Петра.
Испытывая часто отвращенье,
Беду ему пророчила она.

Но умерла, так и оставив
Своим наследником Петра.
С смирением его поздравив,
Все присягнут на нового царя.

В России он всего боялся.
Считал проклятую страной.
Он так ребенком и остался.
Нрав вздорный, тон дурной.

И будучи голштинским сиротой,
Он научился лгать, юлить.
А оказавшись на Руси святой,
Еще и пристрастился пить.

Голштинской гвардией гордясь,
Он видел в русской янычар.
Живых солдат жутко боясь,
В солдатиков игрушечных играл.

Когда вступил он на престол,
Без остановки пировал.
Уже навеселе он шел за стол.
Ночами с куклами играл.

Фридрих Второй – его герой.
Его наш русский царь боготворил.
Семь лет, прокаленных войной,
К спасенью Фридриха он отменил.
Теперь еще вчерашний враг —
Посланник прусский при дворе,
Рядом с Петром разбил бивак
И правит всем, как в страшном сне.

Но люди, близкие к Петру,
Пытались сгладить положенье.
Хоть многим царь не по нутру,
Пытаются найти себе спасенье.

Так упразднили канцелярию
Для розыска и тайных дел.
Указ издали по признанию
Раскольников, смягчая их удел.

И ведь при нем дарованы
Те вольности дворянства.
Вконец все маски сорваны
С служебного убранства.

Но все напрасно. Очевидность
Расстройства организма власти
Уж не спасает никакая милость.
Лишь ожидают новые напасти.

И раздается дружный ропот
Национального самосознанья.
Уже имеется обширный опыт
Искать с монархом расставанья.

* * *

И снова «Гвардия вперед!»
В стенах дворцовых раздается.
Петра свергать пришел черед.
Терпенья нить натужно рвется.

Подписан мирный договор.
И Фридрих, Лизаветой битый,
Уже не чаял избежать позор,
От длани русской пережитый.

Но Петр росчерком пера
Отдал все русские победы.
И Пруссия чудесно спасена.
Но чувства русские задеты.

И гвардия пришла в движенье.
Свергать царя труба зовет.
Взять на себя бразды правленья
Жене Петра пришел черед.

Прямо в гвардейские казармы
Везут жену-императрицу.
Лица солдат добры и лучезарны.
Встречают как любимую сестрицу.
Целуя платье, руки, ноги,
Ей присягают два полка.
Народ толпится для подмоги.
Все делают наверняка.

Сенат с Синодом уже в сборе.
Ей клятву верности дают.
Ликуют все и вот уж вскоре
На Петергоф к Петру идут.

Несчастный Петр от смятенья
Пытался захватить Кронштадт.
Ответ последовал без замедленья:
Кронштадт ему совсем не рад.

Молил супругу поделиться властью.
Безвольно плакал, горько пил.
Один, надломленный напастью,
Отрекся сам и всем простил.

Отправлен в Ропшу как изгнанник.
И горький там нашел конец.
Заблудший, нелюбимый странник
Не удержал царский венец.