Леонард Коэн - Пламя

даже ядовитый норвежский лютефиск
зарытый в землю за тысячу лет перед подачей
даже ядовитую японскую рыбу фугу
можно приготовить так
чтобы гарантировать разумный риск
за столом

я слышал по радио
счастливый кролик на кроличьей ферме
крольчихе-экстрасенсу

не грусти
здесь классно
все такие добрые

мы не одни такие
сказал кролик
успокаивая ее

всех нас захавают
как сказал кролик
крольчихе-экстрасенсу

Поздно менять
Свой взгляд в былом
Ушел в тираж
Мой милый том

Поздно стыдить
Им нипочем:
Игра людей
С нагим огнем

Поздно на меч
Себя бросать
Сейчас ведь год
20—05

Не важно, чем
Накрыт мне стол
Ты опоздал
Мой милый том

Весь смысл стихов
Не в болтовне
Они – о них
Не обо мне

Я знаю, что я слаб
Я знаю – ты сильна
И мне не место здесь
Колена преклонять

А если б я рукой
Твою красу мог взять
Пошли бы кровь и гной
Могу это понять

Колени развела
Сиротство показав
И сорвалось с цепей
То сердце без родства

Ты, от натуги ослабев
На душу мне легла
Отверг ум душу, но с тобой
Будет она цела

Чтобы я мог твою красу
Любить издалека
Пока в мой безразличный мир
Не вступишь ты, близка

Порой так одиноко
Что рушить не с руки
На баш тебя я б обменял
Весь свой запас тоски

Ведь я не знал
Не знал
Не знал
Как нужен я тебе

О плод мира, нас венчали
вовсе не на кожуре
в нас швыряли не лузгу
я так больше не могу

должен быть предел у жирных
и надежда, чтобы нищий
жил себе, ей-ей, не лгу
я так больше не могу

сколько врак у них про Б-га
гнут и гонят на бегу
всяк – хозяин на торгу
я так больше не могу

Я выплыл в отлив
Ночь была без луны
И знаки на небе
Совсем не ясны
Там меня поджидал
Откат волны

Швырнул на песок
Что морю чужой
С дитем на руках
И со стылой душой
И с сердцем моим
В форме плошки пустой

В редких случаях
меня наделяли способностью
гнать волны эмоций
по всему миру.
Это объективные события,
на которыми я был не властен.
Я поднялся на открытую сцену,
когда солнце только садилось за Башней Толидо,
и меня не отпускали
до полуночи.
Все мы,
музыканты и публика,
растеклись в благодарности.
Не было ничего, кроме
звездной темноты,
запаха скошенного сена,
и ветер поглаживал
каждого по лбу.
Я даже мелодии не помню.
Все шептали вокруг в унисон,
а я ничего не понимал.
Уходя со сцены,
спросил импресарио,
что они там говорили.
Он сказал, что они скандировали:
то-ре-ро, то-ре-ро.
В отель меня отвезла молодая девушка,
краса всей нации.
Все окна были опущены.
Поездка без сучка и задоринки.
Я не чувствовал дороги
и притяженья конечного пункта.
Мы не разговаривали,
и не могло быть и речи,
чтобы она зашла в фойе
или поднялась в мой номер.
Лишь недавно
вспомнил эту давнюю езду,
и с тех пор
хочется быть невесомым,
да никогда не выходит.

Мой адвокат говорит, не волнуйся
Мол, революцию сгубила наркота
Подводит к окну пентхауса
Рассказывает о планах
Подделать луну