Наталья Русина - Дар одиночества

Облака – это тени ушедших за море,
В невозвратную даль, недоступную нам.
Так беспечны, безудержны те, кто на воле,
Как бродяги, привыкшие к чуждым мирам.

Вереницей прощаются милые лица.
Провожу их слезой в тот неведомый край.
Позову их во сне – и детство приснится.
То ли в нём, то ли там наш потерянный Рай…

Мне Богом и судьбой дано молиться
За чью-то боль, за горе, за беду.
Взгляну в уставшие родные лица
И всю печаль улыбкой разведу.

Мне Богом и судьбой дано по силам:
Не спать, не убегать, беречь, любить.
Стальные нервы, как канаты, жилы.
Обиды отпустить. Понять. Простить.

Мне Богом и людьми дано подняться,
Когда на перепутье упаду;
С отвергнутым и грешником обняться,
Помочь тому, кто в жизни, как в бреду.

Мне Богом и людьми дано прорваться
В заоблачную высь, где душам рай;
На колесе любви, добра умчаться
В волшебный мир, в неведомый нам край.

Мне Богом и судьбой дано вернуться,
Поверить и другим дарить тепло,
В чужих слезах от счастья захлебнуться
И сделать так, чтоб стало всем светло.

Мне Богом и людьми дано ворваться
В чужие души, стать для них родной,
И там, где просят, навсегда остаться.
Я не хочу иметь судьбы иной.

Кто сказал: одиночество – это разлука?
Одиночество – Богом означенный дар.
Тишины долгожданной я слушаю звуки,
Утихает страстей бестолковый пожар.

Я бреду, ни души не встречая в округе.
Я молчу, наслаждаясь отсутствием лиц.
Старый дуб осеняет прохладою друга;
Я учусь языку у бесчисленных птиц.

Мне порывистый ветер подарит свободу.
Я на крыльях его устремляюсь в полёт.
Видно: так уж Создателю было угодно,
Что душа в одиночестве только поёт!

Белые лебеди – вестники верности.
Белые лебеди – знаки судьбы;
Вьются над морем, посланники вечности,
Волн не касаясь, и с криком мольбы.
Чьи вы, родные? О чём вы поведали?
В горе ли, в радости; с дальних краёв?
Может, беду, может, счастье изведали,
Жребий прикинув на чаше весов;
Тонкие, хрупкие, с виду беспечные,
Гордо неся безупречный изгиб.
Знаком Всевышнего путь ваш отмечен;
Крылья рисуют на небе круги.
Белые птицы, повенчаны снежностью,
Так и сливаются с пеной морской.
Жизнь в небесах их измерена нежностью.
Нет им покоя в той жизни мирской.

Ветер валторной трубит в поднебесье,
Шлёт письмена в синеокую даль.
Музыка сердца слагается песней,
Рвётся наружу, сметая печаль.

Кто ты: Творец или просто кудесник —
Дал мне свободу, расправив крыло?
В шёпоте волн зашифрованы вести,
Тучи развеялись, стало светло.

Но тишина разбивается бурей,
Волны нахлынут, срезая песок.
Так и судьба, разъярившись, как фурия,
Рушит ударом, сбивающим с ног.

Кто ж мы? В пустыне забытые странники
Или ваятели собственных душ?
Примут ли Там? Или станешь изгнанником,
Иды соткавши из тлена и стуж?

Бесконечная даль. Неуёмная сила.
Возвращаюсь к тебе, где б меня ни носило.
Уплывают в волнах все печали и боли.
Я, как птица, свободен, я снова на воле!

Горизонт миражом заманил меня в сказку,
Где мгновенно меняются контуры краски:
То пустыня безводная с сотней колючек,
И песчаных барханов вздымаются кручи;