Владимир Алейников - Звучащий свет

Что тебя в глуби зеркальной
Встретит улыбкой прощальной? —
Всё, что на ощупь ушло,
Влагой ночной утекло,
Свечкой растаяло, розой поникло,
В песнях исчезло, в беде пообвыкло,
Прячась к тебе под крыло.

Спи так сладко, чтоб лист удивленью
На мгновенье дарил мановенье
Вечеров, очарованных вновь
Пересказом событий давнишних,
Где течёт, отражённая в вишнях,
Обручения чистая кровь.

Горемычные выдались годы —
Не скупились криничные воды
На участие в жизни моей, —
Были жесты всегда очевидны,
Были раны не столь уж обидны —
Ты понять это позже сумей.

Постижение – сердце обряда,
Продолженья порой и не надо,
Нарекания – с плеч ли долой?
Повинуясь ли доле плачевной
Иль рукой прикасаясь лечебной,
Зашивают прорехи иглой?

Отголоски доносятся песен —
Им-то мир светоносный не тесен,
Вот и вьются на каждом шагу, —
Этих звуков разбег – и прохожих
Неумелую поступь в несхожих
Городах – я забыть не могу.

Только ты даровала мне право
На жестокую, трудную славу,
Что полынью припала степной
К незабвенной земле рудоносной, —
В год обычный иль в год високосный
Всё равно она всюду со мной.

В листве маслин и верб прибрежных
Не надо слов и слёз поспешных —
Плакучей ветке поклонись,
Найди в струенье, в серебренье
Безбрежным дням благодаренье —
В любви, пожалуй, не клянись.

К реке ступай – в ней жилы влаги
В подспудной выпуклы отваге,
В неумолимой полноте
Неудержимого теченья,
Чьи недомолвки и реченья
Сроднились с кровью на кресте.

Хвала тебе, краса земная!
Другого имени не знаю —
За что дана ты мне теперь?
За тот ли свет, что с неба льётся,
Что эхом в сердце отдаётся —
Предупреждением потерь?

Апостол твой по брегу бродит —
И что-то в мире происходит,
Чему названье – благодать,
Чему предчувствие – прозренье,
Чего присутствие – смиренье,
Чью ипостась – не передать.

Нет, я не стану тебе повторять,
Что предстоит нам в пути потерять,
Что никогда, как ни жди, не вернётся,
Искрой не вспыхнет, руки не коснётся,
Птицей не вскрикнет, исчезнет в степи, —
Слёз не жалей, но и сердце скрепи.

Нет, никогда не скажу я – прости —
Что предстоит нам в пути обрести —
Имя луны над бессмертной долиной
Та, что когда-то звалась Магдалиной,
Шепчет, едва раскрывая уста,
Вся – очевидна и вся – непроста.

Нет, не хочу я тебе говорить,
Что предстоит нам другим подарить —
Стаи растаявшей клич лебединый
В час полуночный, в глуши нелюдимой,
Чудится мне, отзываясь в тиши,
Крылья подъемля всегда у души.

Нет, я не стану тебе объяснять —
Слов неустанных тебе не понять, —
Это бездомица ветра ночного,
Это бессонница века больного,
Это зарницы и розы в горсти, —
Взял бы с собою – да трудно грести.

Если каждая ветвь по утрам
Вся протянута к солнцу – а ночью
Убеждается зрячий воочью
В серебренье, открытом ветрам, —
Знай: её сберегает звезда
В глубине многолистого сказа
До поры, где подобьем алмаза
На заре затвердеет вода.

Звёзды ласково смотрят – у них
Есть для ласки и время, и силы, —
О, скажи мне, когда это было?
Не во снах ли сияло земных? —
Гибким радугам вроде близки
И кострам, что горят по округе,
Прикасаньем снимают недуги,
Исцеляют живых от тоски.

Надо петь, чтоб развеивать мглу, —
О безбрежном забыли мы, – что там
Прихотливым подобно щедротам,
Принимающим взора хвалу? —
Надо тьму на земле побеждать,
Чтобы небо она не закрыла,
Чтоб Создавшему твердь и светила
Изначальное Слово сказать.

Вот смеркается, вечереет, —
И душа уже не болеет,
Но глаза от прохожих прячет,
А порою по-птичьи плачет.

Кто ты – горлица иль зегзица? —
Отзовись, не пугайся, птица! —
Не стенай надо мной, не надо,
Не кружись над громадой сада.

Отзовись из далёкой были,
Где себя наяву забыли, —
И во сне возвращенья нету
К золотому началу света.

Что же, корни его – в землице?
Не кричи надо мной, зегзица!
Что же, ветви его – не тронешь?
Что ты, горлица, страшно стонешь?