Владимир Алейников - Звучащий свет

Сверчков я слушаю призывные мольбы —
Подземной музыки владыки,
Они к своей стремятся Эвридике,
Невидимой в неведеньи судьбы,
Ещё веков не ставшей достояньем, —
И где-то спрятаны, и рядом, в тишине,
Из недр, доступных лишь воспоминаньям,
Изматывают сердце мне.

Сверчок невидимый с кифарою наивной!
Дождёшься ли мелодии взаимной,
Где понимания горячая ладонь
Слова элегии поднимет над ветвями,
В недвижном зареве взойдёт над островами
Из сфер сознания, – но ты его не тронь,
Ещё не задевай – оно в изнеможенье, —
Желаю нежности – и так напряжены
Стволы послушные поющей тишины,
И строк рожденье – как самосожженье.

Желаю нежности – что сталось бы со мной,
Когда б не обладал я этим вдохновеньем,
В плену светил, склонённых к откровеньям,
В минуты верности земной?
Смотри же ты, привычный к чудесам,
На скромные союзы летом поздним —
Предчувствием снедаемые грозным,
Они моления возносят к небесам.

Никто не ведает, где счастье мы найдём, —
Над звёздным пологом есть новая дорога —
И с благодарностию зрим, как входят в дом
Элегия, идиллия, эклога.

Едва прикоснусь и пойму,
Что миг завершился нежданно,
Не знаю тогда, почему
Ты вновь далека и желанна.

Едва осознаю вблизи
Томящее чувство исхода,
Скорее ладонь занози —
Не в ней ли гнездо непогоды?

Но дальше – не знаю, когда —
Быть может, в цепях расставанья —
Коснётся меня навсегда
Жестокое имя желанья.

Ты роза в дожде проливном,
Рыдающий образ разлуки,
Подобно свече за окном,
Случайно обжёгшая руки.

Ты ангельский лепет во сне,
Врачующий шёпот мученья,
Когда зародилось во мне
Мечтанье, сродни отреченью.

И с кем бы тебя обручить,
Виновницу стольких историй? —
Но сердце нельзя излечить
От ропота вне категорий.

Из этих мелодий восстань —
Довольно расплёскивать чары, —
Ещё на корню перестань
Изыскивать щебету кару.

В нём хор, прославляющий днесь
Красу твою позднюю летом,
Чтоб ты в ожерелье чудес
Осталась немеркнущим светом.

Нам не вспомнить, зачем в ночах
Появились они из детства,
Отягчая плечей размах,
Точно призрачное наследство.

Потаённей соседства птиц,
Засыпавших в кустах и кронах,
Белизна изумлённых лиц
Отражалась в очах влюблённых.

И на платьях, жасминно-бел,
Цвет неистовей пел в объятьях,
Чем представить восторг умел,
Захлебнувшийся в восприятьях.

Смысл событий и суть вещей
Открывались во мгле кромешной,
Где поспешность была плащей
Неизбежней любви прибрежной.

Восставали за валом вал,
Исступлённее мела в черни, —
Там на воле давали бал,
Домогались земли дочерней.

В море гул оставался цел,
На земле исцеленья ждали —
И тогда я взглянуть посмел
На открытую сцену дали.

Там сверкала призывов тьма
И мерцала надежд армада —
И сводили меня с ума
Светляки на подмостках сада.

Их теперь не найти нигде —
Заблудившись в иных канунах,
Топят девы в ночной воде
Ярый воск отражений лунных.

Где ночь встаёт на стогнах ноября
И есть ещё дыханье в мире этом,
Горит она, вечерняя заря,
Колеблемым дарованная светом.

Нет возраста тебе, святая дрожь,
Затронувшая сердце и ресницы, —
Не часто ты рождаешься – и всё ж
Так просто не уходишь со страницы.

Коснулось наконец-то и тебя
Вторженье жертвенного зова,
Чтоб жил ещё, сгорая и любя,
В стихии горестного слова.

Заря вечерняя! – за что же мне тогда
Во имя верности ты днесь уже открылась,
Чтоб крылья не сложившая звезда
Как птица в небе появилась?

За что, тобою полон и ведом,
Куда лишь Ангелы да праведники вхожи,
Иду негаданно в тумане золотом,
Биенье тайны растревожа?

И чашу полную без робости беру,
Скорбей и радостей вмещающую диво, —
Един Господь – а с Ним я не умру,
Заря вечерняя, ровесница порыва.

Там светло от лампы полусонной,
С непривычки режущей зрачки,
Позабытой в гуще невесомой,
Чтобы сад заполнили сверчки.