Ольга Сародой - Дом моего детства

Я много дней тебя во сне лишь вижу,
Я в стороне, я не смогу мешать,
Не бойся, я её, не ненавижу,
Я стану вам хорошего желать.

И… пусть она, всегда с тобой смеётся,
А я, ну, что ж, придёт ко мне любовь,
Уж не такая, что горячею зовётся,
А просто чуть чуток взволнует кровь.

Тебя забыть, конечно, не забуду,
Но так люблю, что уступлю другой,
Я наших встреч и поцелуев груду,
Из молодости унесу с собой.

Ты глянул в душу, как подснежник из проталины,
И сразу тучи прошлого раздвинулись,
За сердце взялся робким, тихим пламенем,
И тяжкие воспоминанья опрокинулись.
И снова, как цветок, тянусь я к светлому,
Бурлит душа, как лист из почки рвущийся,
Плыву, как парус к берегу заветному,
Кружа всё на пути, как вихрь мятущийся.

Каким меня накажешь невезеньем,
Оденешь в белый или снова в чёрный цвет,
Ты жизнь моя утрат и заблуждений,
Очнись же в восемнадцать своих лет.
А дни бегут, накрывшись пустотою,
Но кто в них видит то, что вижу я,
Пусть повторяюсь в прошлом, но живу мечтою,
Найти, желая место для себя.
И скачет в голове, за что схватиться,
И мучит жажда быть на высоте,
Но только б не сорваться, не свалиться,
На мёртвой этой, но спасительной петле.

Уж снова холода ушли куда-то,
Весны улыбкой дышит ветерок,
Но так- же с болью мама ждёт солдата,
То плачет, то зовёт – немалый срок.

Я трону нежно мамины седины,
Взгляну в доверчивые, чуткие глаза,
Разглажу тихо строгие морщины,
Пробьётся у самой нечаянно слеза.

Укрыв платком, обняв, я к ней подсяду,
И робко об отце своём спрошу,
И вновь ловлю её на грустном взгляде,
Своим расспросом душу ворошу.

Она устало как-то улыбнётся.
Волненье, от меня пытаясь скрыть,
Но слышу я, как больно сердце бьётся,
Дрожат как губы – трудно говорить.

Глаза намокли, сдвинулись морщинки,
Сухие руки что-то теребят,
А по щекам прозрачные слезинки,
Скользнув бесшумно, застывают вряд.

Я на плечах платок её поправлю,
Сотру слезу, прижму к себе сильней,
Отца портрет поближе к ней поставлю,
И слушая, затихну перед ней.

Со стоном снова будто песню начинает,
Туманно глядя вдаль, о нём рассказ,
То по орлиному куда-то устремляет,
Печальный взор своих лучистых глаз.

И больше нет простой седой старушки,
Кругом окопы, ужасы и кровь,
Трещат о смерти пулемёты, пушки,
А девушка кого-то ищет вновь…

Идут года, встречаем май Победный,
Старушка мама ждёт с войны отца,
И внукам вновь из вырезки газетной,
Читает про погибшего бойца.

Иду задумчиво меж русых я берёз.
Кукует мне кукушка рядом где-то,
То тихо-тихо, память не без слёз
Солдат погибших чтя земле на этой.
То снова громко вспоминая их,
Суровые, но ласковые лица,
Огонь взбешённый, взрывы, раны, крик,
Да заглушённые слова: «До смерти биться!
Пусть все умрём, но землю отстоим…»
И вы погибли, но не побеждёны.
Войны зажили раны, и своим,
Земля вернулась к силам возрождённым.
Давно бои затихли, и травой,
Покрылись ваши братские могилы,
Но так- же плачут дети их порой,
В земле сырой отцов, оставив милых.
Берёз седых пытливый, грустный взгляд,
В груди чужим осколком отдаётся,
И сердце болью за погибших здесь солдат,
Как механизм часов, пред взрывом бьётся.
И хочется из всех сил закричать,
Бежать, лицо листвою обжигая,
Да не могу, а остаюсь стоять,
К земле невольно голову склоняя.

Широкая и вольная когда-то ты неслась,
Мы к пароходам бегали и наслаждались всласть.
Ватагами и кучками стремглав неслись
к реке.
«Баталова» иль «Пушкина» увидев вдалеке.
По трапу, с детской шалостью взбирались
вверх мы в миг.
К буфету, редким сладостям все взоры
устремив.
Был праздник в этот день у нас,
И вспоминаем мы сейчас,
Как пароход гудел, пыхтел,
Как колесницами вертел.
Летели брызги вверх и вниз…
Как быстро годы пронеслись!
Нам было восемь лишь тогда!
Их не забудешь никогда!