Ростислав Амелин - Номинация «Поэзия». Короткий список премии «Лицей» 2022

Но проблема вот в чем: я всего не помню.

Это не специально – как сказала мама,

Я почти что в норме, раз уже не в коме.

Есть такие вещи, в них поверить страшно.

Чтобы объяснить их, нужно много текста.

Чтобы он шел легче, нужно больше шуток.

Шутки я шучу, но не всегда удачно.

В общем, я начну, а вы себе представьте:

Метры паутины, пот из каждой щели,

Голова в огне, вообще не помню, кто я!

Непонятно где я – я в какой-то шахте!

Документов нет. Рука покрыта сранью,

Что за срань, не знаю. Ни часов, ни денег.

Странно, что в тоннеле не было обвалов,

Как и явных трещин, как и битых балок.

Выглядел он новым. Что и для чего он,

Так и не узнаю – это вам не телик.

Снова странно: гвозди. Путь был заколочен.

Дверь не поддавалась. Молоток был рядом.

Наконец, я вскрыл ее. За ней была землянка:

Все истлело в прах, но антураж был ОЧЕНЬ.

То, что я увидел, выбравшись наружу

Через пуд земли, корней, червей и листьев,

Этот мокрый воздух, голубая высь —

Я был в густом лесу. Но лес был очень светлый.

Сосны и березы поднимались в небо

И качались в такт, как будто друг для друга.

Птицы сладко пели, словно звали сверху.

Лес был полон жизни тайной и послушной.

Я мечтал поесть. Нашелся сыроежек,

Делать было нечего, пришлось вот так и скушать.

Я был убежден, что скоро выйду к краю:

Лес не бесконечен. Значит, скоро поле?

Или, может, речка. Я не помню, сколько

Я не пил с тех пор, как убежал из… Да уж!

Я искал росинки, слизывал их с листьев,

Был готов лизать блестящий лист КРАПИВЫ,

Но блестящих листьев было больше к низу.

Я пошел за ними, любящими влагу,

И нашел ручей – он вел меня к тропинке.

Кто-то явно был здесь. И совсем недавно!

Я пошел по ней и вышел на опушку.

Терн и зверобой росли по краю леса,

А вдали – о счастье – я увидел баки,

Где обычно в селах водные запасы.

Я нарвал цветов. Букет Иван-да-марьи.

Я решил, что если встречу человека,

Вид меня с цветами, даже очень скверный,

Будет не пугающим, и мне помогут чем-то.

Я дошел до баков и увидел стены.

Сосны и забор. Над ним торчали крыши.

Бил из них дымок, как на рисунке детства.

Я решил, что прежде стоит вымыть руки!

И вообще умыться. Отраженье в бочке

Выглядело дико: волосы как палки,

Нос казался больше от налипшей грязи,

Я бы испугался, если б был старушка!

Высох, постучался. Взял букет для вида,

Было мало шансов, что меня не вышлют,

Если что, решил я, стоит попытаться

Сделать вид, что я когда-то жил здесь где-то.

И сказать мол вот, приехал повидаться!

Уж не помню с кем. Давным-давно уехал!

Дверь открыла бабка. Смуглая, в косынке.

Первый ряд зубов был заменен железом,

Руки были в саже, ноги были в тапках,

А в глазах читался интерес по-женски.

Я аж застеснялся! А потом подумал:

Я стою с цветами. Протянуть их бабке?

Голос мой дрожал, но я сказал ей: – Здрасьте!

Я давно не местный, но когда-то в прошлом

Жили здесь мои троюродные братья!

Я сюда приехал из Нефтеюганска,

Ни черта не ел, не знаю никого тут,

Не гоните сразу! Как у вас дела здесь?

Протянул цветы и отошел от входа.

Бабка посмотрела как на идиота,

Повела бровями, выстрелила в глаз мне

Очень строгим взглядом, развернулась к саду

И вошла в него, оставив дверь открытой:

– Застегни калитку, молодойчек. Сверху!

Я, готов от счастья прыгать и смеяться,

Понял, что сейчас не нужно портить образ:

Я балбес из города. Мне нечем там заняться,

Вот я и пришел, сентиментальный олух.

Я закрыл калитку на крючок из стали,

Дверь казалась хлипкой, но зато стабильной!

Бабка шла к беседке, убранной цветами.

Те росли в горшках, висящих на перилах.

Я послушно сел на лавку с кучей хлама:

Ленточки, веревки, ножницы, косынки.

– Как зовут тя? – Бабка вынула из вазы

Флоксы – и поставила букет Иван-да-Марьи.

Я сказал: «Иван». Опять была неправда.

Я не помнил имя. Столько вспоминал его!

– Ну че, Иван, дела идут довольно плохо!

Я пойду за чаем. Подожди минутку?

Папиросы куришь? Я курю! Махорку.

Их не очень много,

Но гостям не жалко!

И швырнула мне цветную упаковку.

Я достал одну, другую папиросу,

Третью и четвертую. Я вытряхнул всю пачку.

Вот же странно: всех их кто-то понадкуривал.

Но так хотелось сделать хоть одну затяжку.

Да, хоть это вредно, но зато приятно.

Можно рефлексировать за чашкой чая, кофе,

А потом, конечно, умереть от рака.