Монах Лазарь (Афанасьев) - Утренняя песнь

Юноша некий, желая
Жить ради Бога в Скиту,
Думал духовного рая
В нём обрести красоту.

Шёл он в июльскую пору
С посохом и узелком, —
Жаркий был день-то, но скоро
Дальний послышался гром.

Только пройти через ниву,
Там уже – вон он – и бор:
Сосны на диво красивы,
Стройные как на подбор.

Отрок глядит – из-за леса
Чёрная туча встаёт, —
Что ж это, Господи?! Бесы
С криком ведут хоровод!

Вьются всё выше, всё круче,
Крыльев их слышится треск, —
В лапах железные крючья,
Взоры, как молнии блеск.

Всё уже небо закрыли,
Облик меняя притом, —
Страшные змеи на крыльях
Вьются над тихим скитом.

Как торжествуют, как рады,
Что их никто не настиг, —
Кажется, нет им преграды,
Нет и защиты от них!

Вдруг они смолкли… Запели
Ратные трубы вдали,
И небеса посветлели,
Воды лучами зажгли.

Вот он – Архангел крылатый
С грозно поднятым мечом, —
Блещут зеркальные латы,
Крепок пернатый шелом.

И во всю ширь небосклона
Да и во всю высоту
Мчатся за ним легионы
Ангелов, верных Христу.

Чёрное с белым смешалось
В страшном небесном бою, —
Чёрное вниз осыпалось,
Падало в бездну свою.

Солнце всё ярче блистало.
Снова пришла тишина…
Вот, наконец, и не стало
Тьмы в небесах ни пятна.

Отрок стоял потрясённый, —
Бор расступался… Пред ним
Виделся Скит, озарённый
Светом как бы неземным.

Понял он тут, что виденье
Грозное было о том,
Что неустанно боренье
Русских монахов с грехом.

Что без защиты небесной
Не сокрушить в себе зла,
Что только силою крестной
Уничтожается мгла.

Что благодатью молитвы
Вот уже много веков
Русский выходит из битвы
Как победитель врагов.

Зелёный блеск травинок.
Сухого дня покой…
Молился Ангел-инок
У дуба над рекой.
Он падал ниц, крестяся,
И восставал потом, —
А был он в чёрной рясе
И в куколе с крестом.
И дуб, и эти воды
Молились в час святой, —
Весь русский мир природы
В молитве слился той.
А отрок белоголовый,
Пришедший сюда за конём,
Забыл обо всём, и новый
Свет возгорался в нём:
Душа его потрясалась
Радостью через край, —
Он замер, ему казалось,
Что здесь не земля, а рай.
Был день необычно светел —
Божественной чистоты, —
И благовонный ветер
Слегка колебал цветы.
А в небесах трепетало
Выше белых как снег облаков
Богородицыно покрывало,
Златотканный Ея покров,
И покоился, солнца светлее,
Осияв поднебесный простор,
На отроке Варфоломее
Пречистой заботливый взор.

Река, блистающая лазоревым светом,
И жаворонок с песнею взвившийся ввысь,
И бабочка, сидящая на листочке нагретом,
В единой радости как бы слились.
Словами выразить этого не умея,
Всяк по-своему пели они:
«Радуйся, отроче Варфоломее,
Благословенны твои юные дни!
Радуйся, радости божественный сыне,
Радуйся, Троицы теплое похваление,
Радуйся, разумение к чтению книг получающий ныне,
Радуйся, неизсякаемой благодати селение!
Радуйся, будущий инок, монашества утверждение;
Радуйся, возлюбивший пост и молитвенное пение!
Радуйся, чудный отрок, ныне святого Ангела
лицезреющий.
Радуйся, радость о Господе умиленными слезами
сеющий!
Радуйся, маслина, в вертограде Христовом растущая.
Радуйся, дивная цевница, Богородице славу поющая!»

Пело всё поднебесное царство…
И вот, словно в некоем полусне,
Отрок услышал вдруг голос старца:
«Чадо милое! Подойди ко мне!
Вижу, ты опечален чем-то…»
И сказал ему Варфоломей:
«Отче, отче, мне не дается учение.
Помолись о немощи этой моей!
Ведь без Господа не деется ничесоже, —
Он услышит молитвы твои!
Я хотел бы читать слово Божие
Так вот, как это умеют братья мои».
«Сердце мое помочь тебе радо, —
Старец ответил. – И вот сейчас
Вместе с тобой мы помолимся, чадо,
Разве Господь не услышит нас?
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Господи, Ты един всемогущ и свят!
Господи, приклони к нам всеслышащее ухо,
Вот мы молим Тебя здесь, стар и млад!
Отрока чистого сего, Боже, Ты веси, —
Он Тебе от рождения посвящён.
Призри на него, ныне он душою невесел,
Немощью некою удручён…»