Сергей Стратановский: Оживление бубна

– Мы обязаны его наказать, великий хан. Иначе Кубугыл решит, что мы одобряем казнь Урмана.

– Ты прав, сеид. Предлагаю наказать десятью ударами кнутом и отпустить домой.

– Но что мы скажем Дюрмену?

– Дюрмену мы скажем, что Бекет получил полсотни ударов и по воле Аллаха остался жив.

Сеид Ахмат согласился. Слуга увел Бекета, чтобы рядом, за Золотой юртой, наказать его. Хан Токтамыш занялся с сеидом и карачами делами державы, а когда слуга возвратился, спросил:

– Он кричал?

– Нет, великий хан. Из его рта не вылетело ни единого звука.

– Значит, когда станет азаматом , будет хорошим воином. А теперь скажи: отправится ли завтра утром какой-нибудь караван в Укек?

– Да, великий хан. Бухарцы завтра поутру покидают твою столицу и направляются туда.

– Хорошо. Отведи к ним мальчика и попроси доставить его домой. Бию Дюрмену мы скажем, что он бежал.

На следующее утро Бекет с бухарским караваном покинул Сарай-Берке.

Место казни было за городом, на берегу Идиля у горы Сарытау. Там когда-то, по рассказам стариков, находился тияк – жертвенный камень, на котором приносили в жертву первенцев от стад. Было это в давние времена, когда мангыты еще не приняли веру пророка Мухамеда и поклонялись собственным темным богам. Теперь здесь была плаха, на которой отрубали голову нарушившим закон и обычаи предков. Было раннее утро, солнце только что поднялось над Идилем и осветило склон горы. Перед плахой, уткнувшись в нее обреченным лицом, стоял на коленях со связанными руками Урман. Поодаль в напряженном ожидании стояли ребята из благородных семей, а перед ними, непреклонный и властный, с секирой на плече – Кубугыл.

– Подойди, Бекет, – приказал он.

Мальчик подошел к атаману, и тот вручил ему секиру.

– У тебя твердая рука, Бекет, – сказал он. – Именно ты должен сделать это.

Бекет почувствовал, что ноги и руки его словно одеревенели, но он приказал себе быть мужчиной, подошел к Урману и стал медленно поднимать секиру. В этот миг словно какая-то молния прошла по всему его телу, он глубоко закричал и… проснулся.

Проснулся он в родительском доме, в большой горнице, на лежаке, окаймлявшем три ее стены. Разбуженная его криком, около него столпилась вся семья: родители, братья, сестры и другие родичи.

– Ты перепил тарусуна ? – спросил отец.

Этого ударяющего в голову молочного напитка вчера действительно все выпили много, празднуя счастливое возвращение Бекета из Сарай-Берке в Укек и славя справедливый суд хана Токтамыша. Особенно налегал на него пришедший в гости бий Бурлюк: мальчик был его любимым учеником.

– Мне снился плохой сон, – сказал Бекет. – Тарусун тут не причем.

– Тебе снилось, что тебя казнят?

– Не меня, Урмана.

– Урман заслужил смерть, тебе не надо жалеть о нем.

На следующую ночь все повторилось. Бекет снова кричал и бился в припадке на лежаке. Утром отец пошел за советом к мулле.

– Это злой дух в него вселился, – сказал мулла. – Надо изгнать злого духа, бий. Возьми баялыч и окури им горницу на заходе солнца. И вот тебе плат, накроешь им Бекета перед его сном.

Он показал плат с вышитыми на нем арабскими письменами.

– Что здесь вышито? – спросил отец.

– 113-я сура Корана. Она изгоняет нечистых духов.

Однако ни трава для окуривания, ни плат не помогли. Припадок был еще более сильный, чем прежде. На утро, когда мужчины пили кумыс в юрте, стоящей во дворе дома, один из братьев Бекета предложил отправить его на север, в Атряч, к известному каму Баяну, чья слава целителя шумела по всей Орде.

– Мулла будет недоволен, – возразил отец. Но сыновья все-таки уговорили его, и было решено отправить Бекета в Атряч с ближайшим караваном. Когда поднялись с ковра и стали выходить из юрты, Бекета дернул за рукав русский раб Илья, прислуживавший за трапезой. Это был увалень богатырского сложения, обычно малоразговорчивый.

– Останься, Бекет. Я скажу тебе кое-что.

Бекет остался. Илья сначала допил из деревянных чаш остатки кумыса (их полагалось оставлять прислужнику), а потом сказал:

– Я знаю, почему ты кричишь по ночам. Тебе снится, как ты рубишь голову Урману.

– Да, – подтвердил Бекет.

– На тебе грех. И кам Баян не поможет тебе (Слово «грех» Илья произнес по-русски.)

– Что это значит, «грех»?

– Грех – это кровь Урмана, пролитая тобой. Эта кровь не исчезла – она мучает тебя и будет мучить и дальше.

– Что же мне делать, Илья?

– Замолить грех. Но сделать это можно только у нас на Руси, в монастыре.