Зинаида Миркина - По Божьему следу

И снова за моим окном
Вход в мой родной бесстенный дом.
И я всем сердцем отдохну,
Прильнув к туманному окну.
О, тайна тихая моя —
Неизмеримость бытия
И тождество моё с туманом,
С тем, из которого восстану,
С тем, в глубь которого ныряю,
Всё преходящее теряя…

А главное совсем не это.
Не то, не то, не так… Постой —
Полоска тающего света,
Простор великий и пустой.
То, не имеющее края —
Не твердь, не прочность, не гранит —
То, что ищу, весь мир теряя,
То, что меня сейчас творит.

О Ты, священный мой Ваятель!
Касанье, жар незримых рук!..
Какое море благодати
Сейчас смывает глыбу мук!
Волна великая, святая,
Прах повергающая в прах.
И вот я таю, таю, таю,
Как глина у Тебя в руках.
Нет ни минуты застыванья.
Я иссякаю в миг любой,
И это самоиссяканье
И есть сотворчество с Тобой.

Тишина бездейственного дня.
Жизнь опять как белая страница.
И растёт простор внутри меня,
Чтобы Бог сумел туда вместиться.
Ель чуть-чуть качается в окне.
Мысли всё замедленней, всё кротче…
Когда Бог расправится во мне,
Пусть творит всё то, что Сам захочет.

Как пространства открытого много…
Немота. Облаков череда.
Полный круг одиночества Бога.
От себя самого – никуда.
Нет «за что?», нет «зачем?», нет «докуда?»
Смысл всей жизни торжественно нем.
Есть Один, пребывающий всюду,
Грудь свою раскрывающий всем.

Вернуться в лес, вернуться к тем берёзам,
Вот в тот немой, расправленный простор,
Где незаметно высыхают слёзы
И затихает всякий разговор.
А может быть, вернуться в дорожденье —
В незнаемое, тайное, куда
Нас тихо-тихо манит лес осенний
И зазывает дальняя звезда.
Там нету слов, там нарастанье света,
Там льётся Духа чистого струя,
Там – ничего, ни одного предмета.
Там никого, но там повсюду – я.

О, это угасанье дня! —
В неведомую даль дорога.
Вечерний свет пронзил меня,
И вот, открылся выход в Бога.
Высь негасимая бледна.
В ней – клочья розового пуха.
И воцарилась тишина —
Простор немереный для духа.

Даль в розовеющем узоре.
Душа и Бог мой – взгляд во взгляд.
Как отразится небо в море,
Та к очи Бога отразят.
Мой дух расправили широты.
Впадает в вечность краткий век.
И если здесь не Бог, то кто ты —
Вместивший небо человек?

А небо существует для того,
Чтоб душу мне очистить и наполнить,
Промыв моё земное естество
Разливом всемогущего безмолвья.
И безысходность превратится в ложь,
И боли не замечу ни следа я.
Ах, небо, небо, ты меня сотрёшь.
Ах, небо, небо, ты меня рождаешь.

Померк горячий свет дневной.
Покрылся лес прозрачной тенью.
И развернулось надо мной
Покоя тайного свеченье.
И тихая, как выдох, весть
Коснулась внутреннего слуха:
А может быть, тот свет и есть
Простор, раскрывшийся для духа…

Так вот в чём тайна: нас не двое —
Не Бог и я, а только Бог.
Иль только я. Единый вдох.
Единый Дух. И мы с тобою
Не две души – мы суть одно.
В прозрачном духе видно дно —
Вот та незыблемая твердь,
То, обо что разбилась смерть.

О, только б растворилась дверь
Души, тот потаённый вход,
Где возвращенье всех потерь
Тебя, как ёлка в детстве, ждёт.
Есть самый высший Божий дар,
Что настигает, как удар
Души о мировое дно,
Где потерять себя дано.
Та абсолютность нищеты,
Где больше нет меня – есть Ты.
Незыблемый закон небесный:
В себе умру – в Тебе воскресну.

Почему молчит простор небесный
И морей раскинутая гладь?
Почему деревья бессловесны?
Им ведь много есть чего сказать.
Боже, светом дня меня наполни
И мерцаньем дальних звёзд в ночи.
Своему великому безмолвью
Маленькую душу научи…