Зинаида Миркина - По Божьему следу

Высокой ели подчиниться,
Седому дубу одному,
Случайно пролетевшей птице,
И всё. И больше никому
И ничему. Утихли страсти,
И замер на лету вопрос.
Ведь ты у Господа во власти —
У неба, ели и берёз…

Осенний лес в прозрачном одеянье.
Седая, поредевшая листва
И душу обнажившее сиянье,
В котором угасают все слова…
Душа собралась в тайную дорогу,
В путь, что неведом и неисследим.
Она идёт, чтобы предстать пред Богом.
Она уже предстала перед Ним.

Что такое предстоянье?
Это – весь наряд земной
Сброшен. Только одеянье —
То, что мне казалось мной.
Ну, а я на самом деле,
В свете Божьего лица?
Неужели, неужели
Мне и вправду нет конца?!
Нищета – моё богатство,
Неизбывность бытия…
И куда же мне деваться,
Если всё и всюду я?

Сегодня бродила я в Царствии Божьем —
Там всё как у нас, только проще и строже.
Там всё как у нас, только чище и выше,
Прозрачней и глубже, светлее и тише.
Да, всё это здесь, среди нас, в нашем мире,
Вот там, где раскрылись бескрайние шири,
Вот там, где душа, точно небо, большая,
Вот там, где я Богу уже не мешаю.

А деревья все в снегу,
Тихие и белые.
Мысль прервалась на бегу,
Стынет онемелая.
Остановлен ход минут,
Суета стреножена.
Сосны белые живут
В вечном Царстве Божием.
Вот оно, передо мной,
Божье откровение —
С нашим миром мир иной
На пересечении.

Золотая берёза —
Что обычней и проще?
Золотая берёза
В облетающей роще.
Только небо в сапфирах,
Только небо бездонно. —
Есть у нашего мира
Золотая корона.
И в сияющем свете
Раздаётся осанна:
Есть над миром вот этим
Царь, короной венчанный.

Как значительно ваше молчанье!
Сколько духа в него вмещено!
Может быть, целый смысл мирозданья
В глубине заключает оно.
Как люблю я бродить в бездорожье
Без соседей, без цели и слов
И разгадывать замыслы Божьи
По наклонам ветвей и стволов…

Переливы, переходы
В середине небосвода.
Перекаты, переливы
В листьях рощи молчаливой.
Кто я? Где? Уже не вспомню.
В сердце – трепет неуёмный…

Наш мир не только ширится и длится,
В сем мире есть ещё одна черта:
Его неумолимая граница —
Пересекающая высота.
Кончаются надежды и мученья
В тот страшный миг, внезапный и святой,
Скрещения путей, пересеченья
Моей горизонтали – высотой.

Помогите мне деревья, помогите!
Уведите от сгустившихся событий,
Уведите от беды моей великой
К молчаливому светящемуся Лику.
Вы, всю жизнь свою протянутые к свету,
Уведите меня к тем, которых нету.
Донесите мне единственную весть,
Что измученный, покинувший нас ЕСТЬ.
Ведь у вас одних таинственное знанье
О вовек не прерываемом дыханье.

Жизнь продолжается поныне,
А ты нигде, а ты в пустыне,
А ты без крова и приюта.
Но только, только – ни минуты
Не существую без тебя я.
Я все стихи тебе читаю,
Проникновеннее и тише,
Чем рядом, чем тогда… Ты слышишь?

Ушла. Уснула. Стала тенью.
Но вся душа тобой полна!
Твой сон – внезапность пробужденья
Моей любви от полусна.
От той, имеющей границы
Неполной жизни – к жизни той,
Где ничего уже не снится.
Все грёзы стали немотой.
А в немоте такая сила,
Такая мощь заключена,
Что мели сердца затопила
Немереная глубина.
Такое Духа изобилье,
Такой торжественный покой,
Что время замерло в бессилье,
Как в полный штиль простор морской.
Всё видимое стало тенью,
А ты жива. На смерть в ответ
Душе настало пробужденье:
Любовь, в которой смерти нет.

Не знаю я, что значит мир иной,
Но вот твоё лицо передо мной.
Лицо, в котором нету ничего
Отдельного от сердца твоего.
И в этом, только в этом весь секрет
Твоей неповторимости – ведь нет
В портрете этом ни одной черты,
В которой не дышала бы вся ты.
Ты вся со мной сегодня, вот сейчас
Смотрю в глаза, не отрывая глаз.
Смерть начеку. Я скоро кончусь тоже,
Но вот любовь окончиться не может.
Чему-то в мире нет и нет конца,
Как истинности твоего лица.