Сергей Петров - Одиссея

Долго стоял еще вождь, все с надеждой взирая на берег

Ветер, поднявшись, мгновенно лицо осушил

Вдруг повернулся, сказав всем: «Конечно, забыть о потере

Вряд ли мы сможем, но рано нам весла сушить.

Гребите сильнее, друзья, не погибли еще мы и живы,

Ждет нас отчизна, чего же мы руки сложили?

Ведь от судьбы не уйдешь, так зачем же страшится,

Что предназначено ею – для всех нас свершится.

1

Так долго в пути, что уже мореходы не знали,

Куда их забросил с Эолии ветер восточный,

Но все же, с надеждою ждать продолжали,

Что вскоре прервут цепь несчастий порочных.

Земля впереди, как последняя вера в спасенье,

Нет пищи, вода на исходе и в сердце сомненье.

У берега в бухте томится усталый корабль,

Глаза на носу потускнели, румянец стал дрябл,

И волны соленые смыли, когда-то живую раскраску,

И смотрят уныло ахейцы на лик слеповатого судна,

Не веря в удачу, по берегу бродят с невольной опаской,

Иные заснули в траве иль в тени корабля непробудно.

Ушел Одиссей еще утром бродить меж холмами

И ближе к обеду вернулся, неся на плечах

Тяжелую тушу оленя, такими природы дарами,

Полны все поляны душистые в здешних лесах.

Два воина рослых добычу вождя подхватили.

Царь оттер на плечах след крови оленьей, травою

«Друзья, ободритесь, ведь смерть мы свою отвратили,

Свой глад утолите, а после поспорим с судьбою.

С вершины я видел, земля эта – мелкий лишь остров,

Средь леса шумящего, нет тут почти ничего.

Но вьется дымок от жилища и тянет так пищею остро».

«Но мало ль в жилищах мы видели злого всего?

Мы разве забыли циклопов и каменных чудищ,

Кто знает, что снова тут встретим опять»? –

Воскликнул в сердцах Эврилох, – «нас погубишь»,–

«Ты хочешь тут вечно у берега ждать?

Дорогу к Итаке узнать непременно нам надо»

С вождем согласились ахейцы, и боле не споря,

Создал Одиссей из людей два отдельных отряда,

Один оставаться обязан все время у моря,

Другой на разведку вглубь острова шел бы.

Начальником первой дружины был сам Одиссей,

Второй – Эврилоха назначил, чтоб воинов толпы

Не стали по лесу бродить, разгоняя и дичь, и людей.

И кинули жребий, и выпала кость уходить Эврилоху.

Один за другим исчезали товарищи в чаще,

А те, что остались, с тревогою ждали любого подвоха,

Следя неустанно за тенью, от мачты скользящей.

Не раз им казался треск сучьев и шелест травы,

Но вот, наконец, под хруст веток из темного леса

К ним выскочил воин и, руки убрав с тетивы,

С трудом Эврилоха узнали, от слез его полны глаза,

Всколочены волосы, взлохмачена вся борода

И руки, к друзьям простирая, он начал рассказ:

«Средь леса густого жилище нашли без труда:

Прекрасный дворец формой радовал смертного глаз.

Был цоколь высокий закован в пурпурный гранит,

Покрыты все стены нефритом оттенка небесной лазури,

Резьба на дверях золотая и крыша из мраморных плит,

Мы долго еще любовались, гадая о местной культуре,

Как вдруг на поляне возникла огромная стая зверей,

Тут были и серые волки, и черные горные львы,

Резвились, играя они, и старались увлечь от дверей,

Тогда мы не поняли их, и подобной животной любви.

Неслышно ступая, приблизились к дому поближе.

Из дома звучала веселая песня, и ткацкий станок

Постукивал в такт ей, певицы то голос был слышен,

Бояться тут нечего, думали, смело шагнув за порог.

Навстречу нам вышла красавица – точно, какая богиня

И улыбнувшись приветливо, в дом свой тотчас позвала,

Товарищи вслед ей пошли, предложение лестное приняв,

А я приотстал, видя страх, что животным она придала.

За дверью сокрывшись, ждал долго вошедших друзей.

Был слышен сначала звон кубков, веселые их голоса,

Разрезали воздух слова, как удары бича иль плетей,

Все стихло, лишь хрюкали свиньи, прождав полчаса,

Я в лагерь помчался, чтоб вам это все передать

Красавица эта, лишь с виду мила и добра»

И зятя послушав, не стал царь Итаки гадать.

Копье взял, и меч со щитом подобрав,

Просил Эврилоха пойти с ним и путь показать,

Тот пав на колени, вцепился ему в длинный плащ:

«Постой, Одиссей, бесполезно друзей нам искать,

Ты их не найдешь и напрасно свою жизнь отдашь?

«Ты можешь остаться, мой друг, коль захочешь,

Но я не покину товарищей наших в беде,

А смерть мне напрасно в дорогу пророчишь,

Ее избежать невозможно – настигнет везде».