Франческо - Сила лиса

пройдёт неделя, и земля оттает,
прозрачней станет воздух, день длинней,
всё изменяется, но мне не изменяет
привычка вредная – я думаю о ней.

Я сижу и плачу,
я кричу на стену.
не могу иначе:
не привык к изменам.
не могу быть мачо
из полиэтилена,
мне не надо сдачи,
я плачу – мгновенно.
я плачу слюною,
кровью, кулаками…

я кричу на стену,
стену между нами.

Неба выпуклый глаз,
направленный в точку
невыносимого света.
несмыкаем, он смотрит туда
от заката и до рассвета.
он моргает, и ночь настаёт,
а потом всё сначала, опять.
он глазеет на свет,
он хочет его воспринять.
протуберанец вселенной,
таинственный термояд,
корпускулярный флюид,
я тобою объят.
созидая миры,
из какой ты сочишься дыры?
кто тобой волосат?
где предел излученья?
есть ли корень луча?
и похож ли тот луч на растенье?
или луч – гуманоид,
который сверхбыстро растёт?
он своей пятернёй
до холодных глубин достаёт.
почему ты немыслим?
немыслимо необходим?
там, где сто равно трём,
где становится тройка одним,
начинается твой
бесконечно прекрасный полёт.

Этот город похож на тирольский пирог,
он слоистый и круглый, как в сейфе замок:
миллионы кривых магистралей
и тоннели – как дырки в коралле.

этот город похож на коралловый риф,
на ребёнка похож, подхватившего тиф,
смотрит вверх из больничного склепа,
и обрит его череп нелепый.

он в огне не горит
и не тонет в воде,
словно масло, кипит
он на сковороде
и взрывается в небе салютом,
полагая себя абсолютом.

пентаграмма. медуза. вокзал. зодиак.
этот город – наркотик, невротик, маньяк,
протекающий грязною жижей.
всей душою тебя ненавижу.

Материи дано ль названье?
ведь есть название у ткани.
рукой ощупывая лист,
пойму: «наощупь ты – батист.»

материя, как это странно,
что ты как мама безымянна.

На белой плоскости листа
я обнаруживаю яму,
и мускул языка упрямый
бросаю камешком с моста.

«бултых!» – пошли круги по глади,
чернила разлились в тетради.
законы физики смещая,
я делаю слова вещами.

Мы – вечные, как капля в пузырьке.
вот мы идём, рука лежит в руке,
и новый шаг, казалось бы, возможен.
глаза блестят, как рыба на песке,
но обездвижен мир, пейзаж подкожен,
и чувства – лишь иллюзия души.
тебя целуя, я шепчу: дыши,
ломай законы физики и мира,
питая элементами эфира
смолистый выхлоп крымской анаши,
ты наполняешь смыслом голос улиц.

мы – против всех, но мы вдвоём проснулись,
а вот уже и воды отошли.

Не покидай меня. не надо.
я без тебя во тьме тону,
и с каждым вдохом, с каждым взглядом
всё глубже ухожу ко дну.

а дно не ищется наощупь,
глазам не кажет чёрный лик.
оно молчанием топорщит
себя. и если дна достиг,
то бережёшь воспоминанья,
живёшь, испытывая стыд.

и слов бурливое вздыманье
воспроизводишь лишь навзрыд.

Во мне проснулся человек,
идущий напролом,
какой-то древний дровосек,
вернее, древолом.

берсерк, шаман и берендей,
секиры властелин,
он – великан среди людей,
гигантский исполин.

во мне проснулся исполин,
проснулся и спалил
толпу бездействия причин
и недостатка сил.

Между ног античных статуй
только мрамор, белый камень.
между нами происходит сексуальный диалог.
сколько статуй между нами?
сыплются слова камнями.
сыплются слова камнями,
исчезая между ног.

Любовь, любовью, из любви:
как в сказке.
она во тьме нам светит,
строит глазки,
мерцает радужным и тёплым огоньком.

к весне во сне
мы навострим салазки,
и обоймём.
и позже всё поймём.

объём весны вдохнём,
умрём,