Филимон Сергеев - Вечна только ты…

Вижу старые русские сани…
Эх, прокатиться бы! Нет лошадей.
Вижу черные ветхие бани…
Эх, затопить бы! Да много щелей.

Эта песня родилась, как ветер,
Неизвестно как и почему.
Просто я увидел на рассвете
Родину печальную мою.

Родина! Скажи мне, что случилось?
Почему нет прежней красоты
На твоих полях? Иль ты забыла,
Что есть вера, совесть и мечты?

Вижу колокол старой церквухи.
Эх, зазвонить бы! Да вырван язык.
Не слышны благовеста звуки —
Воронья оголтелый крик.

Где вы? Где? Красногривые кони…
Был как вьюга и мой гнедой.
Но устал жеребец от погони,
Заблудился в полях, родной.

Вижу древнюю ветхую мельницу.
Эх, молотить бы в разливе реки!
Только злая беда-рукодельница
Реки губит уму вопреки.

Как хорошо тому, кто знает,
Что он тайге принадлежит,
Когда метелью с ног сбивает,
Когда она в ушах звенит.

Что волк ему, что росомаха,
Подстерегающая рысь, —
Он сам таежный, сам из страха,
Могучий лось и хитрый лис.

Ему, конечно, очень трудно
Бороться с гнилью новых «изм».
Но меркнет от лесного чуда
Всех демократий сатанизм.

Вновь чувствую дерзкую силу
По осени на вырубах.
О ягоде северной милой
Решил рассказать я в стихах.

Пылает багряная ягода —
Земли неухоженный плод.
И сердце поет листопадами,
Красу несказанную пьет.

Ах, детство, улыбка, брусника,
Не ягода – огненный мед.
Поутру, как бешеный, с криком
Врывается егерь Федот.

«Братуха, мне что-то не спится,
Вставай-ка, в окно погляди…
Сегодня не утро – жар-птица!
По ягоды надо идти».

Я молча спустился с полатей,
От печки почувствовал жар.
В столовую глянул – на скатерти белой
Дымился уже самовар.

Пылает багряная ягода —
Земли неухоженный плод.
И сердце поет листопадами,
Красу несказанную пьет.

Пьет хмельную осень звонкая прохлада,
Где-то в небе тает осенняя звезда.
И шепчу я тихо: «Ты моя отрада».
Слышу в звоне листьев ласковое «да».

Мы дыханьем осени и молитвой живы.
Вера нас возносит, нежит и хранит.
В эту пору нежную мы почти не лживы.
Душу просветленную память ворошит.

Будет все иначе, в россыпях безбрежных,
С первым звоном золота милая придет.
Очарует ласками в эту пору нежную,
Под калиной красной губы обожжет.

Я вас люблю. Скажите мне,
С чего в душе такие боли?
О вас мне ветер шепчет в поле
И лист в осенней тишине.

Я вас люблю как откровенье,
Жизнь без которого пуста.
Вашей взаимности волненья
Необъяснима красота.

Я вас люблю как звон вечерний
И повторимый только раз.
Нет жизни мне без ваших глаз,
Без них весь мир как сон прескверный.

Я вами болен. Кто поймет?
Быть может, женщина такая,
Которая, как я, страдает,
Еще надеется и ждет.

Я вас люблю, мой давний друг,
Вы – жизнь моя, судьба, молитва.
Как хорошо, что столько мук
Когда-то вместе пережито.

Снова в лесной глуши лист золотой шуршит.
Снова душа поет – радости ждет и ждет.
Будет она иль нет, кто же мне даст ответ!?
Может быть, старый друг – за перелеском луг?

Если же он не даст, я приглашаю вас
Дать мне прямой ответ – есть ли любовь иль нет?
Если же трудно вам – зря вы не тратьте сил.
Я вам отвечу сам: «Я ведь уже любил».

Я ведь любил, когда не было в сердце льда.
Уж догорал рассвет. Вы говорили: «Нет».
Вы говорили: «Я рядом, но не твоя.
Самый надежный друг – за перелеском луг».

Ветер грозой дышал. Лист золотой шуршал.
Школьный прощальный вальс в памяти оживал.
Вы говорили: «Мы музыкой опьянены.
Вот уж в который раз мне не хватает вас».