Александра Барвицкая - Гольяновская весна. Поэзия пробуждения в затворничестве

Белый…
Богу РАвный.
И не муляж…
Я Твоими глазами ранена. —
В теменную точку. —
За живое цепляешь.

Ко лбу – лодочку
Прижимаю.
Wai.

у «корабля» на Тульской
ежедневно под звуки альта
тысячи голубей красят тело асфальта
картинами Пикассо.

у «корабля» на Тульской —
солнце ли, снег ли, дождь ли —
стайки глухонемых – батоны ломают в крошки:
будет вам хлеб да соль.

у «корабля» на Тульской —
росчерком разноголосым
рукоположьем тонким – звуки в косы! —
сплетаются в унисон.

у «корабля» на Тульской,
проваливаясь в мир
голубей и глухонемых, спадает с небес Альтаир,
и цепляется в счастье весло.

у «корабля» на Тульской
застывают века и годы.
там жизнь принимает легонько роды
у любви.

а где-то в иной стране, на площади-гаджет,
табло: «голубей не кормить – гадят».

когда мячик луны закатит за небо очередным
облачком пенным,
когда встанут в счастливую очередь дни
нашей вселенной,
приезжай на восточный порог —
по компасу сердца —
к моей дверце.
приезжай туда,
где любовью сжигают ночи и города.
я распахну окна, раздвину тесные стены,
с карты вселенной сотру все синие вены,
а с ладоней твоих – паутинки чужих дорог.
а потом,
разукрашу счастливым запахом дом,
отключу электричеству пробки,
и выпущу из заветной коробки
ватагу солнечных зайчиков —
гулять на груди взрослого мальчика
колокольчиком чистого голоса.
и, наконец, перекрашу свои волосы.

Россия завалена белым,
хрустящим,
крошащимся
мелом.
Это я расписываю верхушки свода
перистыми облаками.
На половину года
хватает мела пока мне.
Собираю разбросанные камни.
За столом
приманиваю циклон
именного love you.
Прожитыми уроками
наше «Мы» правлю.
Биение пульса слушаю…
Письма мои осыпаются крошевом
хлеба, кормящего душу,
напрямую – в твою Вену.
Опять ты не спишь, наверное,
улетаешь столицы менять.
Как ты там – без меня,
хороший?

западный ветер – капельками росинок —
задувает под плащ московского марта
круглой радуги поцелуй.

в преломлённых лучах спектральной
атомной нежности – семь влажных
движений губ.

красное – ласковой вязью бежит по сердцу,
срывая с него шелуху одежды
закоченелых зим.
оранжевое – пьянит апельсиновым соком,
ручейком продвигаясь по коже
от кончиков пальцев к шейному позвонку.
жёлтое – щёки румянит солнечным зайкой.
кончик носа щекочет запахом трав – зелёный.
лёгкостью голубое приподнимает ресницы к небу.
синее – нежит запястье, ровняя пульс.

а примостившееся у мочки уха фиолетовое —
шепчет красному своему собрату:
«не прерывай движения,
помни: мы – радужный круг».

я бросаю тебя, как курильщик бросает курить —
двадцать раз ежедневно, давая зарок – к понедельнику.
как бросается солнце в клетушные фонари —
рубным праздником предновогоднего ельника.

как бросаются звёзды с небес на вселенский призыв —
обеспечивать собственной смертью желания Homo.
как бросаются птицы на камни во время грозы.
как с дороги бросаются путники в запахи дома.

как бросаются ИЛы на взлётные миражи —
в беспосадочный взмах – от моей до твоей столицы.
как в сохранности комы – питается воздухом жизнь.
как в молчании – от поцелуев немеют лица.

как бросается море на сушу —
пульсацию плоти
слушать.

я бросаю тебя,
как наркотик,
в тебя
я
бросаюсь…

Не ревную к другим странам,
к чужим столицам,
к языкам не ревную странным,
к цветным лицам,
не ревную к чужим песням,
к иным взглядам,
не ревную к дождям пресным,
к вина градам.

Не ревную. Хотя – знаю:
хватило б сил!
Не ревную. – Вручила знамя.
Моё – неси!

Не ревную. – В руках сила:
через края!
Я – Россия.
И я —
единственная
твоя.