Александра Барвицкая - Гольяновская весна. Поэзия пробуждения в затворничестве

И не верил никто в ту червлёную пору
в её будущее – впереди.
Но она поднимется и победит
в битве уицраоров.

тело истории было уже загаженным —
до истерии с возникновением гаджетов,
до самогона постгорбачёвской «браги»,
до гулага,

до rusticorum terra,
до точки
в лубянской лодочке,
до Бриков,
до петли Англетера —
были странные лики.

до кинохроник и лампочек Ильича,
до «перекованного» меча,
до орала. —
орало
тело!

до тридцати Иудиных,
до мигрени Пилата,
до постулата
Ирода,
до Саломеи,
до головы на блюде,
до
Содо-
ма,
до садо-ма…,
до лестницы
Вавилона,
до любого закона,
до змея.

чёрные дыры, латаясь белыми пятнами,
горлом зашитым надрывно сипят! но мы
знаем, что даже ещё до Евы —
до первоматери! —
сделала
дело
своё старательно
дева
Лилит.

только одна
она
ли?

чем выше плотности рост —
тем меньше цена единицы.
дрянной квартирный вопрос
испортил не только столицы.

чем гуще набит живот,
тем ниже душа живёт.

закон притяженья – вес
имеет и за пределом.
играя на интерес —
мамона народы раздела.

по тельцу земли – метастазы
ползут, разъедая двери.
метит вселенский разум
зверя.

от сбора таких урожаев —
у неба чернеет в руках.
но поэты – божьих детей рожают —
в подвалах и на чердаках.

на первый-второй – расчёт (!) —
покажет гамбургский счёт.

1
вынуть сердце и третье зрение,
отстегнуть крылья,
обожжённые стратосферой,
сдунуть пыль и,
укрыв покрывалом веры,
положить в камеру хранения.

и шагнуть
в путь —
незнакомый —
отвесный:
– жизнь – прими! —
жить с людьми
равно-ценно-весной.

2
вернуться в назначенный срок —
по судьбе —
через сорок… —
себя возвращать себе.

3
время безвремения —
снегозёма
годы —
(с плеч долой – уродов!) —
в ночь под воскресение
в камеру хранения:
между сном и дрёмою —
под замок – подранков! —
(ивою —
вязанка!)
ничего, что окают! —
(тесен им вокзал такой!)
самому крикливому —
меж шумящих прочих —
рот заклеить скотчем!
ключ – скрошить рукой.

4
снова с сердцем и с ветром в спину! —
навсегда это место покинуть.
и войти, не оглядываясь, в воскресение
днём весенним.

1
Там, откуда приходит жизнь,
Не бывает лжи,
Не бывает смерти.
Там не точат ножи
На человечью живность.
Там не крутятся боли ужи
На костяном вертеле.

Дела благие в горсти
Унесёшь за собой туда.

Переедание благости?
Вопрос лишь внутреннего суда.

Настоящего не бывает досыта.

Если чёрная полоса,
Успокойся. Считай до ста.
Ведь всё равно не расстаться
С тем, кто не стерпит обмана,
Кто хранится в тайном кармане,
С тем, кто ты есть сам.

На нефизических часах
Будет белая полоса.
Если сбросишь с себя черноту,
досчитав до ста.

2
Из мира, где не бывает ни войн, ни разрухи,
По коридору, выстланному периной светового пуха,
Матричною разметкой времени дилижанса,
Чтобы дать нам стотысячный шанс —
На ошибках своих научиться – не совать палец розетку,
Нас выпускают в жизнь – на прогулку-разведку.

Из дома души – уютного
Космического Абсолюта —
Вырываемся в «Я» мы —
В физическую эго-яму,
Чтобы всю жизнь потом,
На «Я» набивая мозоли,
В поисках дороги к дому
Топтаться в золе боли.

От точки «Я» – до точки «А» —
Прямая не расчерчена точная.

Указатели-стрелки – ночью
И днём —
Ожидают на каждом камне.
И на каждом, минимум, по три.
Но дорога не скажет: «Туда смотри»,
Но дорога не скажет: «Сейчас»,
Но дорога будет молчать, пока мы,
Собирая все камни,
Не поймём,
Что «А» находится в нас.
Внутри.