Александр Трешкур - Соответствия

когда тебя не станет
мне будет всё равно
собака ли залает
дождь постучит в окно
или река замёрзнет…
не ты я кончусь тут
когда тебя зароют
или в печи сожгут

снег идёт выпрямляя мосты
он по воздуху носит снегурок
и чертям отрывает хвосты
избегая деструкции шкурок
снег идёт не за мзду просто так
не по просьбе указу приказу
и не как устрашающий акт
каковым он и не был ни разу

бог не умер: будто мушка
он летит над сеновалом.
в сапогах с огромной пушкой
мчится дама по подвалу.
загоняет в ларчик небо
боль, отыскивая в крике
лад. над лесом всходит репа
цвета давленной черники.
спит младенец на диване.
дремлет дух в могучем теле.
без эпитетов и званий
ветер дышит еле-еле.
те, кто в нас, хотят наружу.
искушая бабок щами,
топоры зовут на ужин,
лихо время сокращая:
ни к чему им остановка.
в пустоте, да в не обиде
спит прекрасная головка,
и её уже не видит
тот, кто майским лесом скачет,
кто поёт, кто жаждет лета,
кто дурак, кто стар, кто начат,
или кончен… хочет леду
лебедь, милостыню нищий.
хочет косточку собака…
не вкусив духовной пищи,
ангел спит в углу барака.
муха спит на табуретке.
брюки спят, пиджак, рубаха.
с девкой спит мерзавец редкий.
феникс спит, восстав из праха…
так нарцисса любит эхо,
что остался только голос…
хорошо в июне: снега
не разрежет санный полоз,
но отрежет ради друга
в декабре художник ухо,
потому что – раб печали.
чтобы звёзды не молчали,
добрый умер вместо злого –
от него осталось слово.
в грязной комнате куриной
птица плачет золотая.
страшно рыбе без икринок,
вот она и не летает.
паутина гонит лето
прочь – его зима касалась.
обнимает цеструм грета
(на виду у хлеба с салом!)
всходит солнца шар багровый
над сараем деревянным.
дураки к войне готовы.
в тихой речке утром ранним
ветер хочет утопиться
да не знает как… из чащи
вышел волк, чтобы напиться,
выбрав к счастью путь кратчайший.
кто я здесь? с какого бока?
я: без чешуи и крыльев,
жалкое подобье бога
жив, пока меня не вскрыли

собачий холод. чёрный лес.
всезнайка мёртвая в сугробе:
охотник был врагом чудес
и птицу вещую угробил

похоронили домового
достался тесный гроб ему
налили выпили и снова
за избавление от мук
за то что он расставил точки
над i хотя он и не бог
и разошлись поодиночке
когда закончился горох

бум-бум-бум, дождь идёт.
бум-бум-бум, крокодил
бум-бум-бум, выпил йод.
бум-бум-бум, закатил
в тихой речке скандал.
…пахнет раем сандал…
миллионы аттил
превращаются в ил.
пыль глотает червяк:
он живёт кое-как.
горько плачет тантал
и на месте стоит,
не желая в аид…
как полено в очаг,
устремляется в плен
тень, от света торча.
загрустив, голова
превращается в член.
нынче мухам лафа:
воскресенье. парад.
всюду толпы шалав.
бум-бум-бум, жизнь прошла
бум-бум-бум, как я рад

поэтика речного коэзито
рекомендует парное письмо…
художник спит. у женщины его
из головы разъятой мнемозина
и бабочка (вдвоём-то веселей)
выходят, но вернутся ли обратно? –
им до смерти наскучило в селе,
в москву они летят – к его собрату

вот и новое дело: тела, эфраим,
высекаем из камня, ногами на глину
становясь: будет весело нам, а не им.
им то – что: вот ботинки наденут и двинут.
видишь, каину авель уходит вослед:
видно к богу стремится домашнее море…
если мы тут с тобою стоим, но нас нет
на горе, почему ж мы сгораем от горя?!

в безвестной долине судьбы поперёк
шёл снег двое суток. древесные рыбы
тащились от леса к оврагу. хорёк
пространство как время использовал, ибо
что толку марать времена: переход
секунды в другую заметят едва ли,
и если от труб не падёт иерихон,
то снег и подавно его не повалит