Александр Трешкур - Соответствия

непризнанный – огонь в печи потух,
и кровь уже не покидала ранку.
всё превратилось в зрение и слух,
однако станет прежним спозаранку,
ведь бог везде: что надобно ему,
он сам не знает, то сжимаясь в точку,
то расширяясь – нашему уму
такое не постигнуть в одиночку.
он любит всех: героев и царей,
рабов, свободных… подогретый снизу
летит по небу русский бог-еврей
и потакает каждому капризу,
снимая жатву с пустоты, при том
не зная, что кругом возможно камень,
он кормит птиц, он снова строит дом,
и птицы его трогают руками

мышь:
рождённая
жабой горы
глина-мышь
с телом бога
о двух…
мышь горы
…головах:
золотых…
не пускающих
слово
домой
чаша-мышь
рана-мышь
свет –
дитя –
дудка –
грешница –
смерть –
и: –
восход
или голубь
второй
мышь –
гора
ветка
птицесирени
и – мышь…

из огня вынимающий шляпу,
будто полдень исчезнувший, внемлет
камню, сдуру упавшему на пол
с потолка: всё равно ему – нем ли,
глух герой, или то и другое:
тьма внутри богоборца уместна.
всех укроет коричневый голем:
и электру, и даже ореста

съев восемнадцать пышек с пудрой
сладчайшей, он покинул стул.
в одиннадцать король уснул.
была тяжёлой ночь. под утро
ему приснилось: он куснул
ту руку, что его кормила…
трава, с небес спускалась вниз,
ногой ступая на карниз;
минуя дверь, летели вилы
вослед заезжему врачу,
определившему безумье
у всех, кто прокричал «хочу!»
из древа вылез червь – и умер.
молчали птицы. древний бог
мелкопоместный, не из главных
их успокаивал как мог:
его движенья были плавны,
волы тянули с сеном воз,
беззвучно лаял старый пёс…
от холода король проснулся,
и нос его зимы коснулся…
так много бедному уму
явилось в сумраке тяжёлом,
что понял: страшно одному
ходить по королевству голым

от дороги (небось не утонет!)
вниз налево – с дубинкой в руке:
так, на случай (да кто его тронет!)
по болоту, а там – налегке
до пролеска – мечтая вселится
хоть в кого: в собачонку, в кота…
(всё утро вода веселится,
он её не пригубит – не та)

он понимал что хуже может быть,
но не бывает и не прибыл морем
но обладая опытом ходьбы
по небу как положено героям
пришёл домой хоть знал что дома нет
как нет и самого его и всё же
он покидая местность из монет
оставил ту что всех была дороже

вода и воздух воедино
сливаются. до боли тих
осенний свет: под паутиной
спит бог. его прекрасен лик.

«картины старых мастеров,
на коих фрукты и кувшины
с вином, ты мучаешь, петров
глазами, ты вознёй мышиной
им досаждаешь, на трубе
сыграть пытаясь вальс, скажи-ка,
зачем они нужны тебе,
когда петров ты просто жихарь?»
«ну да, а ты-то, сидорук,
ты сам из теста из какого?
что ты потомок птицы рух,
я не скажу, но ты ни слова
тогда не скажешь обо мне.
молчи, беспечный мой приятель.
иначе мы сгорим в огне»
«в огне? пожалуй! но о яде.
не помышляй. пусть берега
хмельная омывает брага,
пусть станет бабою яга,
и за окном поёт собака…
как я хотел сойти с ума,
но не дал бог: пришла зима»

по болоту ходят птицы
им невыгодно летать
хочет пьяница напиться
а мертвец из гроба встать
дай ему покой и волю
подмени его он болен

был тополь ветром обворован,
когда он воду пил с руки
у тучи. по небу коровы
летали. бегали жуки.
болели зубы от ирисок
у зайцев. пахло табаком
от волка. земляные крысы
молились дружно ни о ком.
больное озеро молчало,
а если двигалось – с трудом.
тепла и солнца было мало,
и замерзали пёс с котом
печальный мир, лишённый ада,
был перевёрнут кверху дном
и вечности была не рада
душа в узилище ночном

уродом управлял урод
а может быть наоборот
уродом управлял урод
они воды набрали в рот
они подняли руки к небу
они сажали в землю репу
они смеялись и из соски
сырым огнём кормили доски
и доски плакали в печи…
их утешали кирпичи