Наталья Патрацкая - Стихи. Том 2. 2003—2000

Окунись в мир солнца и тепла,
пробеги, хоть зайчиком, по лужам,
разбуди весеннего орла,
трепет крыльев так для счастья нужен.
И дорога станет так светла,
как глаза любовника и мужа.

Полыхнет весенняя капель
в свете отраженных канделябров,
и стряхнет усталость чудо-ель,
и сверкнет окраской милый зяблик,
и с сосулек капли, словно гель,
упадут на солнечный кораблик.

Дюймовочка сидела в орхидеи,
малюсенькая, нежная она,
как будто бы участвует в спидвее,
и пилотирует случайно лишь одна.
Опасный спорт. Дюймовочка кометой
по льду на мотоцикле пронеслась.
Теперь на пьедестале. Всем заметно,
что орхидея не дала упасть.

Надо выслушать заданье,
и обдумать, молча, все,
прочертить все мысли знаний,
обсудить что – то, да се.
На компьютере чертить
и на плоттер выводить.
А затем – работа цеха.
Чертежам – железный вид,
и для полного успеха,
электронику всю – в них.
На приборах жизнь проверить,
и тогда в мечту поверить.

Забыла код сказать подруге,
а сотовый – не наш удел,
хожу у дома круг за кругом,
как будто нет особых дел.
Смотрю в окно и жду подругу,
в конец замерзла и ушла.
Вид из окна: под шляпкой кругом,
она неспешно подошла.

**
Стиральной машинке – тридцать лет,
и в Копейске про нее забыли,
Чайка мне стирает столько лет,
а ее на праздник заменили.
И Самсунг пожаловал на кухню,
и на два часа он в стирку ухнул.

**
Был телевизор – Аэлита,
был телевизор – Горизонт,
ЭЛЖИ пришел, он как элита,
с экраном плоским – сладкий сон.

**
Люблю автобус с турникетом,
коль едет он, немного пуст,
когда в руках нет и пакета,
когда компостер – зубы уст.

**
Компьютер – чудо высшей лиги,
чертеж любой с ним, как из книги

**
Не обижайте, утонувший Мир,
его так вдохновенно создавали,
среди КД или поющих Лир,
что от любви в работе утопали…

Остров – это одиночество
и отрезанность от мира.
Сам зови себя по отчеству.
Слушай тексты из эфира.

**
Модельная обувь – кусает и давит,
тонкий каблук вне машин, убывает,
очень высокий каблук он для бара,
высокая шпилька с работой – не пара.

**
Весенней грязью облил автобус,
как – будто матом наполнил ТОБУС,
как – будто вновь я среди поэтов,
где критикуют за то и это.

Светлеет весеннее утро,
прозрачное утро в Москве.
И в контурах крыш очень бодро
сверкают лучи. На доске
луч света совсем не ярок,
хоть эта доска – козырек.
У утра короткие сроки,
и быстро проходит сей срок.

Пока светло – серое небо
светлее за крышей домов,
где спряталось солнце, что слепит,
а звук от машины вдруг смолк.
У утра есть звуки и солнце,
у утра есть птичий распев,
и ламп, выключаемых, кольца,
а звуки по лужам – припев.

Спасенье ищут в неизвестности.
А если стало все известным,
не изменяя больше местности,
вдруг закрываешь мыслей вести.

Закрылся мир, закрылись горести.
Здоровье копишь одиноко.
А может просто дело в гордости?
Боишься грубости? Однако.

Не хочется встречаться с обществом:
все улыбнутся, кто-то клюнет,
пусть интересы были общие,
но не люблю чужие слюни.

Они как зависть очень липкие,
чем выше мысль, тем больше колют.
Уж лучше вновь сидеть под липами,
кленовый лист, иглой не колет.

Когда одна побудешь с мыслями,
И соберешь строкой, что гложет,
готова новь сказать со смыслом ли:
спасенье – стих – всегда поможет.

Поссориться с тобою невозможно,
весь день проходит, словно ты в игре,
и на душе так пагубно, тревожно,
плохая мысль, как мячик у Пеле.

Не надо мысли вбрасывать в ворота,
мне тяжело, я не ворота, нет.
Не дам тебе, я милый отворота,
но без тебя так быстро гаснет свет.