Ирина Моисеева - Синица

Непременно стричь, насовсем.

Видишь, как загоняет в плен

Это облако из волос.

Это я ему сердце – на,

Это он его не донес,

И теперь здесь стоит стена

Посреди миллионов стен.

Да, стриги

Это заново обнулить

Непричесанные мечты.

Это сердце свое открыть

Ключом девичьей красоты.

Видишь, все еще впереди.

Вот и все.

Видишь, как мне теперь легко,

Сброшен самый тяжелый груз.

Можем быстро и с ветерком,

И я снова за мир держусь,

И могу помахать рукой

И не прятать свое лицо.

Если сердце в плену отчаянья,

Нету воздуха и дыхания,

Если все чересчур, слишком —

Выход найден довольно просто:

Видишь, это свободный доступ —

Просто сделай новую стрижку.

Может, моя сила в моей слабости,

Может, имею право на передышку.

Сдаться приятной, до мурашек, усталости,

Радоваться великому и восхищаться малостью,

Не дочитать надоевшую книжку.

Может моя сила в моей глупости,

В розовых очках и зефирных крошках.

Взять бы в охапку сонное счастье и унести,

Первой простить и сказать «прости»

И не присаживаться на дорожку.

Может моя сила в моей слабости,

В манящей возможности греться за смелыми спинами,

Не в «яжетожести» и не в «яжесамости»,

А в самой, что ни на есть, наивной своей первозданности,

Той, что уступит место ему – сильному.

Отношения – как новые туфли:

Может быть несвободно и узко,

Может быть даже на сердце нагрузка,

Может даже казаться от боли, что звезды потухли.

Может даже быть неудобно,

А иногда неудобно, но так красиво.

А смотрите, мой высокий и сильный,

А еще перспективный и очень способный.

Могут они как-то странно пахнуть,

Можно проветривать их три дня на балконе

И потом наслаждаться соседским зловонием,

Когда будут сплетничать на лавочке бабки.

Отношения – как новые лодочки:

Или ты в них ныряешь, или они на тебе сидят.

А если они тебе не по размеру и жутко скрипят,

То, как раньше учили – можно растягивать водочкой.

Отношения – как босоножки,

Такие же кокетливые и легкие,

И ты хотела быть игривой немножко,

А кто-то решил, что дерзкая, да и только.

Отношения – как новые шлепки,

Неказистые, зато без заморочек.

И даже если он у тебя чересчур простоватый и робкий,

То дома его можно выгуливать, сколько хочешь.

Отношения – как острые шпильки,

Такие же офигенные, но неустойчивые, заразы,

Но зато, если рискнешь и наденешь – получишь все и сразу,

И даже, возможно, тебя заметят вон те лакированные ботинки.

Да, отношения – как новые туфли,

Еще такие чистенькие, без грязи.

Их еще можно друзьям показывать,

И в сторис выкладывать, пока не протухли.

И однажды ты едешь в автобусе, в обувной, надо бы приодеться,

И вдруг видишь – не шпильки, не лодочки, а сумасшедшие цветные кроссовки,

И он ни на кого не похож, он оригинал, это эксклюзивная коробка,

И ты так обалдеешь, что пропустишь свою остановку,

И где-то там и останется твое сердце.

А хочешь, на кухонном столе,

Как Чапаев, тебе разложу метафоры:

Вот ты, вот я, вот в полуночной мгле

Сахарница с кубиками сахара.

Вот я, вот ты, вот вокруг ничто,

Кроме нас только вакуум бездвижный.

Вот в клеточку серое пальто,

Вот главный, вот запасной, вот нижний.

Вот тот, кто не в курсе. Вот тот, кто в теме,

Вот тот, кто мимо проходил.

Вот тот, кто с этими, а не с теми.

Вот тот, кто смеялся, а не любил.

Все просто – двигаются фигуры,

Заранее просчитаны ходы.

Вот мужчины герои, а бабы дуры,

Вот чьи-то запутанные следы.

Все просто, видишь – кидаю кубик,

А он – спрессованный рафинад.

И кто-то правду, как сучья рубит,

А кто-то этому и не рад.

И вся земля ходами опутана,

Нитями меридианов к экватору,

И все неправда. И все запутано,

И потому я пью чай без сахара.

У меня под кроватью живет мандариновый слон.

Нет, не надо спасателей. Все абсолютно легально.

Он ночами приходит в мой длинный запутанный сон,

Он воздушный, мечтательный и романтично-печальный.

Кто-то прячет, я с этим встречалась, скелетов в шкафах,

У кого-то бабайки и даже трехглавые монстры.

У кого-то собачка с резиновой костью в зубах.

Кто-то копит обиды, расставив их строго по росту.

У кого-то коллекция самых достойных наград