Роберт Бернс - Любовная лирика

Бёрнс имел множество увлечений, был не против азартных игр или алкоголя, но не губил себя, как Фергюссон, а всегда останавливался вовремя. В молодости он был неумерен в любви (молва приписывала ему по меньшей мере трех незаконных отпрысков), но тоже одумался и в 1787 г., обосновавшись окончательно в Эдинбурге, женился на Джин Армор, родившей ему пятерых детей, – родила она двенадцать детей, но семеро умерло во младенчестве. Пятый ребенок Бёрнса, сын Максвелл, родился 25 июля 1796 г., как раз когда гроб с поэтом опускали в могилу. Он умел ценить свободу, но любил и семейное счастье. Жизнь в Эдинбурге открыла для поэта новые возможности: он сразу же вступил в главную масонскую ложу Шотландии, издал уже большое собрание своих стихотворений (вторым, расширенным изданием вышедшее в 1793 году), но главное, сделался первым профессиональным шотландским фольклористом. Подружившись с гравировальщиком нот Джеймсом Джонсоном, имевшим в Эдинбурге собственный музыкальный магазин, он стал издавать под его редакцией и в его доме «Шотландский музыкальный музей», шесть выпусков нотных записей шотландских народных песен. Это издание получило большое распространение среди композиторов всей Европы, оно стояло на видном месте у Гайдна и Бетховена, его знал Гёте, который восхваляя «песни» Роберта Бёрнса, вспоминал явно не только собственные стихи поэта, но и популярные музыкальные пьесы из «Музея», которые тогда исполняли везде. Как говорил Гёте в разговоре с Эккерманом: «Возьмем Бёрнса. Не потому ли он велик, что старые песни его предков жили в устах народа, что ему пели их, так сказать, тогда еще, когда он был в колыбели, что мальчиком он вырастал среди них и сроднился с высоким совершенством этих образцов, что он нашел в них ту живую основу, опираясь на которую, мог пойти дальше? И еще не потому ли он велик, что его собственные песни тотчас же находили восприимчивые уши среди его народа, что они затем звучали ему навстречу из уст жнецов и вязальщиц снопов, что ими приветствовали его веселые товарищи в кабачке? Тут уж и впрямь могло что-то получиться».

В этих словах Гёте угадал главное: что Бёрнс живет не просто в стихии народной жизни – он знает, что даже самым простым людям нужны образцы, нужны как бы иконы, вдохновляющие на новые свершения. И правильность образцов нельзя обеспечить прямым контролем – важно действительно, чтобы простые люди обменялись приветствиями, улыбками, как обмениваются письмами о самом главном, и тем самым постигли что-то самое важное в общей жизни.

Музыкальная и поэтическая слава Бёрнса обязана при этом не столько Джонсону, сколько Джорджу Томсону, дружившему с Бёрнсом и с 1799 года выпускавшему, с учетом и опыта Джонсона, фундаментальное издание шотландских песен, куда он включил как аранжировки народных песен, так и собственные сочинения на стихи Бёрнса и других поэтов. В частности, Томсон побудил Вальтера Скотта собирать и редактировать шотландский фольклор, баллады, некоторые из которых он и издал вместе со своими аранжировками, а также легенды, а потом писать собственные стихи и романы. Неутомимый Томсон, состоявший в переписке со многими литературными и музыкальными знаменитостями Европы, был посредником между немецким и шотландским мирами и это посредничество напрашивалось: сам Вальтер Скотт создал свой поэтический стиль, переводя Гёте, Бюргера и других поэтов, а Гайдн и Бетховен, как мы уже сказали, не переставали интересоваться шотландскими мелодиями.

В 1793 г. Томсон выпустил прототип будущего свода шотландских песен, куда включил и двадцать пять песен собственного сочинения на стихи Бёрнса. Когда Томсон прислал Бёрнсу отпечатанный сборник вместе с гонораров в пять футов, поэт возмутился до глубины души – поэзия и деньги были для него немыслимы в одном ряду. Бёрнсу показалось, что Томсон хочет его подкупить и лишить настоящего вдохновения. В письме он пригрозил навсегда разорвать с музыкальным издателем отношения, впрочем, вскоре они помирились. Бёрнсу понравился элегантный вид книги и он пообещал Томсону, что в каждом письме к нему будет сообщать какую-то народную песню в первозданном услышанном виде или в собственной обработке. Обещание свое он сдерживал до последних дней жизни, они много спорили с Томсоном в письмах, можно ли менять тексты, добавлять куплеты или припевы, Бёрнс, впрочем, некоторые из собранных или придуманных песен продолжал отдавать Джонсону. Томсон не всегда слушался поэта, но зато убедил его в том, что песни надо бы снабдить и английским текстом, тогда сборник будет лучше продаваться.