Николай Тарасов - Настоялась ночь на звездах

Мы ещё не любили… было нам по тринадцать —
Сорванцы… (не полезли б за словом в карман),
Но молчали сейчас у костра и, признаться,
В каждом в эти мгновенья умирал хулиган…

У судьбы на хвосте, как консервная банка,
Громыхая, тащусь я по жизни своей.
А теперь вот окурки ты тушишь, славянка,
В этой банке консервной с душою моей.

Сам я в том виноват: плыл всегда по теченью,
И об звёзды не рвал я рубашек своих…
Презирая себя, столько лет серой тенью
За тобою я шёл… и любил за двоих.

Я прощал тебе всё: и измены, и пьянки…
Откликался уже и на кличку: «Слизняк…»
Больше так не хочу! Я – консервная банка,
Но окурки теперь ты туши об косяк! [8]

Разбросали тела по постели
И лежим, учащённо дыша,
А над нами (когда прилетели?) —
Наши ангелы, как сторожа.

Всё впервые у нас… всё впервые:
Мы сегодня из ЗАГСа с тобой…
Это нам говорят: «Молодые!»,
Это нас называют «семьёй»!

Не забудем счастливых мгновений, —
Память их пронесёт сквозь года.
Эту первую ночь, без сомнений,
Мы запомним с тобой навсегда!

Звезда держалась на честном слове:
Ещё мгновенье – сойдёт с орбиты…
Свечи огарок в её алькове
Чадил нещадно… звездой забытый.

Она смотрелась заплаткой тусклой
На чёрном небе, деля с ним тайну,
Живое сердце под жёлтой блузкой
Почти не билось, что не случайно…

Звезда молчала, смотрела в полночь, —
Искала всюду живые души,
Сама больная: уже, как овощ,
Она хотела их всех послушать…

И вот случилось, – звезда упала,
Все пожеланья забрав с собою…
«Они испо-о-лнятся… – шептала. —
Мы загадали одно с тобою…»

Не спится мне! Обрывки мыслей,
Как хаос снежный за окном,
Заполонили старый дом
И в голове больной зависли.

Не спится мне! Один я дома…
На небе пуговка луны
Плывёт, как символ тишины,
Моим безумием ведома.

А в сенцах полночь всё вздыхает —
Не спится мне, не спится ей:
Бессоница… уж много дней,
Разрыв с тобой сопровождает.

Личностью стать непросто:
город глотает всех, —
тех, кто впадает в грех, —
женщин, детей, подростков..

Геи, бомжи, бродяги… —
каждый им может стать:
надо лишь чуть «дожать» —
в городе их ватаги…

Город – капкан для всех:
сильных людей и слабых,
трусов, героев храбрых —
всех, кто стремился вверх.

В город попав, они
вмиг надевают маски,
веру теряют в сказки,
быть не хотят в тени…

Город, как тот вампир,
Их иссушает души,
Целостность мира рушит, —
Люди … они для игр…

Ночные тени куполов
Размыты, будто на эскизах,
Страшат изломами крестов
На парапетах и карнизах.

Прохлады ласковая тишь
Взяла в полон церковный дворик.
Немые тени виснут с крыш,
Под ноги стелятся, как коврик.

Тепла пригоршни в темноту
Бросает вдруг заблудший ветер
И тем взрывает пустоту,
Смешав оттенки в чёрном цвете.

Так тихо! Будто не Москва…
И церковь, словно в деревушке.
В стихи слагаются слова,
И бродит тенью где-то Пушкин…

Томится свет в нестиранном окошке,
Как в клетке, норовя всё убежать
В огромный мир по огненной дорожке,
Что отражается в воде и будет ждать…

Ведь стёкла, закопчённые снаружи,
В следах от насекомых и дождей,
Решёткой кажутся ему, а свет жемчужин —
Небесных звёзд – глазами юных фей.

Томится свет, рождённый человеком,
В том доме, где молчит давно звонок…
А окна здесь не мыл никто «от века»
Лишь потому, что был мужчина одинок…