Анатолий Венедиктов - Окуневая речка Уводь. Рассказы и стихи

Почти год проплавал Иван на Венгерском озере Балатон, а дальше опять в эшелон и уж теперь Германия. Работниками к немецким фермершам. Без мужика на ферме даже в Германии делать нечего. Землю без мужика не обиходить.

Хозяйка фермы – молодая женщина лет тридцати пяти, злющая стерва. Чуть что не так – палкой по спине. Три к носу. Городским мужикам доставалось часто. А Иван деревенскую работу знал, делал как надо, и в конце летнего сезона получил от нее подарок – почти новые штаны, взамен флотских.

Два раза в неделю приезжал на ферму гестаповец в форме, лет сорока-сорока пяти, не больше. Прямой, как столб. Очки с сапогами поблескивают. И время приезда, и дни недели каждый раз менял. И почти всегда с овчаркой. Поговорит с хозяйкой, походит, сядет в машину, и нет его. Задумаешься.

На ферме пленнику намного легче, да и язык хозяйский потихоньку в голове укладываться стал. Но в душе покоя нет, ни днем, ни ночью. Как там наши? Как дома? Как на фронте? Одно желание, одно стремление – бежать. Лучше сдохнуть, чем червяком ползать. Да и у немцев гонору поубавилось, видно не все у них в порядке.

В очередной раз приехал гестаповец, но без собаки. Хозяйка перед ним стелется. И то возьми Фриц, и это не забудь – дорога дальняя. Подогнал немец машину к сараю – загружай Иван. Иван все загрузил, и сам загрузился потихонечку. Распрощались хозяева, багажник «хлоп», и вперед под музыку Бетховена. Часа четыре шуршала машина шинами. Потом остановилась. Тишина. Только деревья шумят, да птицы посвистывают. Немец дверцей «хлоп», и нет его. Ванюша изнутри багажник приоткрыл, видит машина стоит на берегу озера. Берег крутющий, вода голубая. Фриц внизу без штанов в озере плещется. Выполз наш пленник из багажника, последний раз, как червяк, и в лес.

Три дня и три ночи добирался беглец до линии фронта. А когда оказался в расположении наших войск, то сразу к особистам, и неделю на нарах в ожидания решения.

Через неделю обмундировали по всем статьям, и шагай пешпехотинец. Война, Родина зовет! Комбат мужик умный, на фронте не первый год. Приведут разведчики «языка», спрашивает у дежурного: «Жив ли Иван Романов? А раз жив, давай его сюда. Переводчик нужен». Потом и вовсе приказал, что бы всегда при штабе был. Война шла уже на территории агрессоров. Переводчики требовались все чаще. А когда пришла пора возвращаться домой солдату, вызвал комбат Ивана Романова в кабинет и сказал: «Тебе, Ванюша, завтра дембель. Иди на склад, и возьми с собой что приглянется. Это приказ, обсуждению не подлежит!»

Многие привозили из Германии трофеи. Кто аккордеон, кто посуду, кто ювелирку, кто одежду «цивильную», а деда Ваня велосипед.

Летит мальчишка – ровесник войны, внучатый племянник фронтовика, на трофейном велике по деревне, гремит двойной сигналкой, пугая кур. Все знают – приехал дядя Ваня к сестре на рыбалку. Потому как нет слаще окуней, пойманных в самой Русской речке – Уводи!

Хочу рассказать о человеке, которого хорошо знал и не знал вовсе, к сожалению.

Николай Петрович Кисляков – сын крестьянина из деревни Коровино, что в двадцати километрах от города Шуя. Те, кто строил на этом месте первое жильё, были мужики крепкие. Очень важно, что бы там, где строишь, были и лес, и луг, и земля пахотная, и вода, и воздух, что б дышать и не надышаться.

На холме колодцы рыть – много сил сгубить, но погреба и подклети – лучше не придумаешь. И тепло не пропускают, и холод нипочем. Обосновались вопреки всему, и не прогадали. Построенное на холме, село Коровино и по сей день живет и здравствует.

До войны успел Николай Кисляков испытать на себе все прелести крестьянского труда. Походил по родной земле и в качестве землемера, по окончании техникума, и просто человеком, влюбленным в жизнь.

Здоровьем бог не обидел и умом тоже. Память на удивление, одного раза услышать достаточно, а слушать и читать умел и любил. Призыва в армию ждать не стал. Подал заявление в Военно-политическую академию, и поступил с первого захода.

Началась война, курс в академии уплотнили. Курсантам ускоренного выпуска нацепили лейтенантские шпалы и на фронт. Политрук батальона – Кисляков не зря мерил родную землю ногами, не зря запечатлел в памяти особенности земли Русской. В одном из первых боев погиб комбат, батальон в окружении. Политрук впереди. Через три дня, все кто остался жив, из окружения вышли, потери минимальные. Солдат на переформирование, политрука в КГБ. Три месяца под арестом и каждый день допрос. Застрелиться проще. Но Бог есть! Отправлен в зону боевых действий в той же должности.