И Кафаоглу - Современная греческая проза

Мария сказала «хрю».

Я слез, открыл еще одну банку. Глаза Марии всю ночь были широко распахнуты и смотрели за горизонт. Когда пиво закончилось, на горе напротив отразился рассвет. Я поднялся и начал спускать вниз. Мария пошла за мной следом.

Третьего июля 1958 года некий пожилой господин, спокойный и воспитанный, как некоторые очень старые люди, прибыл на летний отдых на остров в центральной части Эгейского моря. Рано утром и поздно вечером он усаживался под огромным зонтиком в последней кофейне в порту, читал и часто подчеркивал фразы в книге деревянным карандашиком. Высокий, с красным лицом и голубыми глазами, всегда в компании Стендаля, собаки с черной шерстью, из которой между задних лап непослушно выбивались коричневые мешочки собачьего достоинства. В облике Стендаля преобладали черты питбуля, но он был кротким и ласковым, как агнец. Он очень быстро выучил все запахи гостиницы, узнавал официантов на пляже, мог с легкостью различить ароматы вереска и хвойных деревьев в меде, который приносили на завтрак. В первые дни своего пребывания на курорте пожилой господин познакомился с родителями маленького мальчика, они вместе гуляли по набережной, но со временем между ним и мальчиком возникла независимая связь, главным элементом которой были рассказы о важных книгах. Утром, например, тринадцатого июля, непременно в последней кофейне, сержант драгунского полка Дон Хосе, вместо того чтобы схватить за некую серьезную провинность цыганку по имени Кармен, влюбившись в нее, позволяется ей бежать. Желая быть с ней, он становится контрабандистом, а когда она предпочитает ему тореадора, ослепленный страстью, убивает ее. Два дня спустя Ганс Касторп, молодой человек, житель Гамбурга, посетив своего двоюродного брата в санатории в Давосе, узнал, что и сам страдает тем же заболеванием. Он остался там на целых семь лет – в начале века – очарованный космополитическим микрокосмом, а особенно двумя важными интеллектуалами и маниакальными спорами, сопровождающимися просветительскими и романтическими идеями соответственно. Часто Стендаль от скуки уходил вдаль по мощеной камнем набережной. Он выслушал уже столько многочасовых бесед, что было неудивительно, что он мог распознавать самые простые двусложные слова (знаменитого Свана, например, «который женился на прекраснейшей кокотке и сделал ее примером зависти в литературе [22] Марсель Пруст (1871–1922) «В поисках утраченного времени» (Со стороны Свана). ») или, также двусложное, имя очаровательного и амбициозного студента-богослова из Верьера, который разжег бездонные страсти в госпоже де Реналь, жене мэра («Красное и черное»). Рассказчик говорил о самом себе больше, чем о каком-либо другом герое, да еще так, что это было особенно интересно, и часто он отпускал комментарии, приподняв бровь над оправой очков. Скандал скоро стал известен всему маленькому городку. Они были вынуждены отослать его в монастырь в Безансоне, откуда, снискав симпатию игумена, он был отправлен в Париж в качестве секретаря маркиза Де Ля-Моля. Матильда, его дочь, не замедлила понести во чреве своем плод их любви и дальновидный отец в преддверии свадьбы обеспечил молодому человеку дворянский титул. Мир, полный заговоров, хитрости и тайных желаний, был неисчерпаемо разнообразен. Одна книга следовала за другой, с постоянными рассказами, которые вскоре стали превращаться в бескрайнее единое повествование. «Зачем нужно столько книг?» – спросил однажды вечером мальчик. «Ни зачем, – ответил тот после кратного размышления. – Это их собственные сценарии». Так время шло, пока однажды (приближался уже сентябрь) библиозавр объявил, что готов вернуться в Афины. На пристань столкнули тяжелую переносную лестницу, ведущую на корму. Мальчик постоял на самом ее краю, коротко погладил Стендаля, который смотрел на него, ничего не понимая, и растерянно попрощался с другом. Родители его тоже с ним попрощались, пробормотав что-то о зиме в провинции, в то время как сам он позволил пройти вперед носильщику с багажом и потом пошел вслед за молодым католическим священником – совсем еще ребенком – который поднимался вверх по коридору, в то время как местный приходской священник, указывая на собаку, крикнул с улыбкой: «Un chien peut bien regarder un évêque [23] Эта собака прекрасно может посмотреть в глаза даже епископу! ». И две молоденькие монахини – одна из них в огромным белом головным уборе, который называется cornette , – попрощались, помахав рукой. Мальчик, который тогда уже, наверное, не мог видеть пожилого господина (и никогда больше ничего о нем не услышал), отвлекся, глядя на священника, и начал вычерчивать буква за буквой – как осторожно что-то выписывающий ученик – имя студента-богослова, известного своими любовными подвигами и бесславной кончиной на гильотине. И словно в знак прощания, понятный только ему самому и его другу, который вскоре должен был раствориться в толпе на палубе, он мысленно прошептал это будоражащее воображение сочетание букв: Жульен Сорель [24] Молодой, любвеобильный, аморальный главный герой романа «Красное и черное» Стендаля. .