Евгения Баранова - Номинация «Поэзия»

и дверь отворяя набело
роняя на кафель хрип
дебелая и одряблая
по-сестрински говорит —

/вставай!
а ну живо!
сучий сын!/
мотает его в тряпьё
бессонны в ночном часу часы
поёт соловей поёт

она причитает
/птенчик мой!/
промакивает лицо
о фартук
и сруб бревенчатый
закатным горит пунцом

/куда же его?
за что ж они?/
и рушится на софу
галдят сквозняком встревожены
листы на сухом шкафу

и кофе на дне эмалевом
остужен и недвижим
в девятом часу без малого
в нежизнь обернулась жизнь

и полдень звенел несдержанно
и вишни рождала ветвь
нехоженно да неезженно
кругом занимался цвет

и пел соловей в ольшаннике
и мёдом сгущался свет
и будто бы слышалось
/маменька../
и
/маленький мой../
в ответ

в арбатском темени клокочет толчея
вот ты бессмысленный стоишь вот рядом я
вот эти нашими не ставшие качели
берут окольный необузданный разбег
вот здесь читал свою поэму человек
пока над ним стрекозьи выстрелы звенели

а это камень не брусчатый не цепной
поговори о нём с невысказанной мной
найди во мне своё больное ножевое
как мы нелепы белокаменные двое
как ты мне чужд покуда я тебе чужда

ещё блеснёт свинцом за деревом вражда
ещё с полей предсмертных эхо пронесётся
ещё твой говор сотворю ребром от солнца
ещё тобой увековечу города

но только здесь и только ныне в этом пепле
пообещай что мы не глухи не ослепли
что если ты промолвишь — я перемолчу
мы так знакомы как знакомы палачу
полночной дымкой обрисованные петли

давно ли стала я тебе — полынь
горчащая на всяком полуслове?
побег мой срежь у щиколот и внове
прильни ко мне
прими меня
прихлынь

тревожат горизонт и голосят
стозевно перецветы травостоя
что мы такое?
кто тебе и что я?
ладонь обжегший слог
дар водопоя
взошедший на остывших золах сад

минует ночь не ведавшая сна
простонет бесприютная сосна
створожится туман молочной пеной
настанет день
ресницы вскинет ветвь
заговорит на тарабарском верфь
парадные задребезжат ступени
и выгнут спины всякие мосты
протянут ости
навострят хвосты
перетечёт порожнее в пустое
так вспыхивает алым в травостое
рассветный мак
чтоб к вечеру остыть
всё близится к концу начав сначала
отходят пароходы от причала
и стон сосновый слышится в гудке
а после ночь
разверзнувшая бездну
перед парадной лестницей подъезда
и привкус толуола и железа
в молочном обжигающем глотке

Не осилю понять,
На что это все похоже:

Ты стоишь перед залом,
В зале — полно прохожих,
Пара прочных друзей
И с десяток еще таких же, Как
и ты, собирателей Точных
и емких слов.

По-хорошему, вряд ли улов
Будет стоить и сотой клева.
Потому, что есть те, Кто
решили остаться дома.

Потому что ты видишь пустующие места…

Неспроста ведь в конце — заглавная тишина И
закадровый голос пишет:
«Все персонажи — вымышлены, Все
события — сплошь — случайны».

Им не стоит смотреть,
Как открыто, легко, отчаянно
Ты, читая, снимаешь кожу,
Прижигая к себе слова.

Все персонажи — вымышлены,
Все события здесь — случайны…

Черта с два, хорошие, Черта
с два.

Бирюзовый бассейн
(Так кажется от воды),
Вдоль прозрачных дорожек
Расходится рябь с прохладцей.

Наблюдаю за тем,
Как выходят на старт пловцы,
Надевают очки и шапочки

И бояться

Коль скоро вышел, Уже нельзя:
Не проплыл — пролетишь
Мимо ценных наград и сборных.

Проигрыш — тоже победа?
Предположим, что так, друзья,
Только мир и без вас
Дознавался таких покорных, Смиренных,
Чаянных простаков:

Списан — проще — забыт,
В лучшем — тренерская работа,
А еще — этот острый,
Глубокий,
Безумный стыд
Потому, что ответ
На извечный вопрос «а кто ты?»
Вряд ли выгнется
В восклицательный, бодрый знак — Нерадивый студент,
Будешь вечно тянуть и плавать.
Я очнулся от выстрела:
Оживала трибуна,
Толпа, орава,
Беспристрастные судьи —
Всем так хотелось знать,
Чей вывешивать флаг, К кому приставлять медали И
пьедестал.