Николай Доризо - Я сочинил когда-то песню

Мне двадцать лет.
Гремит трехтонка.
Со мною
в кузове
девчонка.
Вокруг
смертельная война.
Навстречу нам
Грохочут взрывы.
А я беспечный
и счастливый…
И вдруг
внезапно —
тишина.
И пенье птицы
почему-то,
И почему-то
в окнах
утро…
И сна
засвеченная пленка.
Засвеченная пленка сна.

Себе я снился молодым
Проснулся
и не шелохнулся.
Себе я снился молодым
И все не верил,
что проснулся.
А может, это был не сон?
А то,
что я проснулся,
снится?
Мне снится утро,
Тихий звон
Дождя.
Кто может поручиться,
Что пробуждение
не сон?!

Он,
Как вершина горная,
седой.
Старик —
Могучий гений долголетья.
Не покидал
аул он отчий
свой —
Подумать только! —
Полтора столетья.

При Пушкине
Уже был взрослым он.
Мог бы обнять его
Вот этими руками.
Все человечество
Далеких тех времен
Ушло с планеты.
Он
остался с нами.

…Вхожу с почтеньем
В тот спокойный дом,
В ту вековую
Тихую обитель…
И, как ни странно,
Думаю о том,
Что, может быть,
Я больший долгожитель.

Хотя бы тем,
Что выжил на войне,
Такой,
что не бывало на
планете.
И это
по своей величине
Не менее,
чем жить века на
свете.

На Капри
лето
я встречал
зимой,
А в тундре
зиму
первого апреля.
На тыщи верст
Помножьте возраст мой,
Ведь расстоянье —
это тоже время.

И потому
я старше,
чем старик,
Задумчивый
ребенок
долголетья,
Не оставлявший
Горный свой Лерик
Не год,
не два,
А полтора столетья.

Я старше
на моря,
на города,
На трудные
и легкие
маршруты.
Не на года,
Я старше на минуты,
Что, может, больше стоят,
Чем года.

Когда враг
Нас бомбил у Познани,
Бил
На бреющем
Из пулемета
И, как вши,
Под рубахою
Ползали
Капли
Холодного
Пота,
Вот тогда
В это пекло
И крошево
Приходил он на помощь
По-братски
Незаметно.
Незвано,
Непрошено,
Русский юмор,
Наш юмор
Солдатский.
В села Керченского полуострова
В дни гудящей
Железной осады
С неба низкого,
Грубошерстного
Он бросал
Нам на помощь
Десанты.
Парашюты,
Как одуванчики,
На ладони,
На плечи
Садились,
И частушки
Взлетали,
Как мячики,
И наивные шутки
Шутились.
Враг входил
За селеньем в селение,
Но хребет
Не сломал он Кавказский.
В плен
Не взял он
В своем наступлении
Русский юмор,
Наш юмор
Солдатский…
И за проволокою
За колючею,
Где овчарки
Не шли,
А стелились,
По любому
Пустячному случаю
С непонятною силой живучею
Наши русские шутки
Шутились.
И в Берлине,
Охваченном пламенем,
На простреленном нами
Рейхстаге,
Рядом
С нашим
Отеческим знаменем
Русский юмор
Раскрыл
Свои флаги.
Да!
Делили мы
Корки последние.
Да!
Рвались под ногами
Снаряды.
Но при этом
Писались
Комедии
Даже в дни
Ленинградской блокады.

За тридцать с лишним лет
со дня того
Сумели мы
Отечество упрочить.
Победа —
нашей жизни торжество,
И никому
его не опорочить.
Мы вспоминаем
праздничный салют
И стран
освобожденных ликованье,
Объятья,
слезы,
радость тех минут…
Но разве это
лишь воспоминанья!
Нет!
Это наша праведная сила,
Что ныне
стала
зримей
и мощней.
Уверенную поступь
наших дней
Великая победа
осенила!

С утра играл он в теннис,
а потом
Весь день
не умолкали телефоны
И доносили
то учений гром,
То тишину
границы за Днестром —
Обычный день
Министра обороны.
Шли сводки
от дивизий и полков,
Хранящих мир
на взбалмошной планете.
Дыханье
всех военных округов
Витало
в этом строгом кабинете.
Был день как день.
Амур волной играл.
Взвод пограничный
на поверку вышел…
В Германии
советский генерал
Веселый голос Маршала
услышал:
— Ну как у вас погода
в Группе войск?
Тепло на зависть,
по моим расчетам.
Пришли-ка
завтра мне
с попутным самолетом
На мой рабочий стол
букет любимых роз.
И снова
заседания,
звонки,
Доклады полководцев
в телефоне,
Новейших перехватчиков полки,
Взлетевшие
как бы с его ладони.
Хотя ему
уже немало лет,
Он ощущает
молодость и сипу,
…Как мог он знать,
что присланный букет
Со скорбью ляжет
на его могилу.