Шицзин

В тучах все небо, нависшие тучи черны,
Глухо рокочет, гремит нарастающий гром...
Глаз не сомкнуть мне, я ночью заснуть не могу —
Все мои помыслы, все мои думы — о нем!

Лишь барабан большой услыхал —
Сразу вскочил, оружие взял.
Рвы там копают в родной земле,
В Цао [34]возводят высокий вал.

К югу идем мы за рядом ряд,
Сунь благородный ведет солдат,
Мир уже с царствами Чэнь и Сун [35]—
Все ж не хотят нас вести назад!

Горе сердца сжимает нам.
Здесь отдохнем, остановимся там...
Вот распустили коней своих,
Будем их долго искать по лесам.

Жизнь или смерть нам разлука несет,
Слово мы дали, сбираясь в поход.
Думал, что, руку сжимая твою,
Встречу с тобой я старость свою.

Горько мне, горько в разлуке с тобой,
Знаю: назад не вернусь я живой.
Горько, что клятву свою берегу,
Только исполнить ее не могу.

Южного ветра живительный ток
Веет, лелея жужуба росток.
Стали красивы и нежны ростки —
Высохла мать от забот и тоски.

Южного ветра живителен ток,
Вырос жужуб, теплым ветром согрет.
Ты, наша мать, и мудра и добра,
Добрых детей у тебя только нет!

В местности Сюнь [36]есть источник один —
Много несет он студеной воды
Семь сыновей нас, а мать и теперь
Тяжесть несет и труда и нужды.

Иволга блещет своей красотой [37],
Тонкие трели выводит вдали.
Семь сыновей нас у матери, мы
Дать ее сердцу покой не смогли!

Как пестрый фазан далеко улетает —
Медлителен крыл его плавный полет.
Не так ли супруг мой, всем сердцем любимый,
Сам бедной мне горе разлуки несет?

Далеко фазаний самец улетает,
Крик слышен то снизу, то вдруг с высоты...
Не сам ли супруг благородный, любимый,
Мне сердце наполнил страданием ты?

Взгляну ли на солнце, взгляну ли на месяц [38],
Все думы мои лишь о нем, лишь о нем!..
Но в путь он собрался, я знаю, далекий.
Когда же он снова вернется в свой дом?

Но кто ж из людей благородных не знает,
Что доблестен муж мой в поступках и строг?
Нет алчности в нем, нет завистливой злобы!
О, разве б он сделать недоброе мог?

У тыквы зеленые листья горьки...
Глубок переход через воды реки.
Глубок — я в одеждах пройду по нему,
А мелок — край платья тогда подниму.

Поток набухает, разлиться готов;
Лишь самки фазаньей мне слышится зов.
Колес не покроет разлив этих вод...
Любимого самка фазана зовет!

Уж слышны согласные кркки гусей,
Лишь солнце взойдет поутру горячей [39].
В дом мужа уходит невеста, пока
Еще не растаял весь лед от лучей.

Зовет перевозчик меня на беду!
Все в лодку садятся, а я не иду...
Все в лодку садятся, а я не иду...
Я друга желанного жду!

Ветер с восточной подул стороны,
Дождь благодатный принес, пролетев..
Сердцем в согласии жить мы должны,
Чтоб не рождались ни злоба, ни гнев.
Репу и редьку мы рвали вдвоем —
Бросишь ли репу с плохим корешком [40]?...
Имя свое не порочила я,
Думала: вместе с тобою умрем.

Тихо иду по дороге... Гляди,
Гнев и печаль я сокрыла в груди.
Недалеко ты со мною прошел,
Лишь до порога меня проводил.
Горьким растет, говорят, молочай [41]—
Стал он мне слаще пастушьей травы!
Будто бы братья, друг другу верны,
С новой женою пируете вы!

Мутною кажется Цзин перед Вэй [42],
Там лишь, где мель, ее воды чисты.
С новой женою пируете вы,
Верно нечистою счел меня ты?
Пусть на запруду не ходит она
Ставить мою бамбуковую сеть...
Брошена я, и что будет со мной? —
Некому стало меня пожалеть!

Если поток и широк, и глубок —
К берегу вынесут лодка иль плот [43];
Если же мелок и узок поток —
Путник легко по воде побредет...
Был и достаток у нас, и нужда,
Много я знала трудов и забот.
Я на коленях служила больным
В дни, когда смерть посещала народ.