Шицзин

Вдоль плотины иду я над водами Жу [13].
Там срезаем мы ветви и рубим стволы.
О супруг благородный, давно я не вижу тебя!
И, как голод томящий, страданья мои тяжелы.

Вдоль плотины иду я над водами Жу.
Там я ветви рублю и побеги у пней.
О супруг благородный, я вижу тебя!
Ты вернулся, не бросил подруги своей.

Лещ устал — покраснели уж перья хвоста [14].
Царский дом нас, как зной, истомил неспроста.
Но хотя он томит нас как будто огнем,
Слишком близок к огню наш родительский дом.

Линя [15]стопы милосердья полны [16]—
То благородные князя сыны.
О линь-единорог!

Как благородно линя чело —
Ныне потомство от князя пошло.
О линь-единорог!

Линь, этот рог у тебя на челе —
Княжеский доблестный род на земле.
О линь-единорог!

Сорока свила для себя гнездо —
Голубка поселится в нем.
В пути новобрачная, сто колесниц
Встречают ее с торжеством.

Сорока свила для себя гнездо —
Голубка его займет.
В пути новобрачная, сто колесниц
Ей вслед выступают в поход.

Сорока свила для себя гнездо —
Голубка займет его.
В пути новобрачная, сто колесниц
Венчают ее торжество.

Кувшинки идет собирать она,
В пруду их срывает у островков.
Она приготовит свои цветы,
И жертвенник князю будет готов.

Кувшинки идет собирать она
В протоке средь сжатых горами вод.
Она приготовит свои цветы
И в княжеский храм сама принесет.

Она в накладной прическе стоит,
Там, в храме, до света — смиренен вид.
Неспешно и тихо идет назад:
Вернется она, исполнив обряд.

Цикада в траве зазвенит, запоет,
И прыгнет кузнечик зеленый — сверкнет!
Супруга давно уж не видела я,
И сердце тоскует — скорбит от забот.
Я знаю: лишь только увижу его,
Лишь только с дороги я встречу его,
Как боль в моем сердце утихнет — пройдет.

На южную гору взошла я — пора
Там папоротник молодой собирать.
Давно уж супруга не видела я —
Уж скорбное сердце устало страдать.
Я знаю: лишь только увижу его,
Лишь только с дороги я встречу его,
Как в сердце мне радость вернется опять.

На южную гору взошла я, теперь
Там папоротник собираю давно.
Давно уж супруга не видела я,
Поранено сердце — тоскует оно.
Я знаю: лишь только увижу его,
Лишь только с дороги я встречу его,
Как сердце утешится, мира полно.

Гравы водяной набрала и полыни
В потоке, бегущем по южной долине.
Прилежно зеленые руппии рвет
У края струящихся медленно вод.

Растения собраны, нужно сложить их
В корзинах прямых и овалом плетенных;
В корзины сложила и будет варить их
В треножниках медных, в котлах плоскодонных.

Для жертвы она установит все это
Под окнами храма с востока и с юга.
О, кто же блюдет так усердно все это?
То юная, чистая сердцем супруга.

Пышноветвистая дикая груша растет;
Ты не руби, не ломай ее пышных ветвей —
Шао-правитель под ней отдыхал на траве.

Пышноветвистая дикая груша растет;
Листьев не рви, не ломай ее веток рукой —
Шао-правитель под нею изведал покой.

Пышноветвистая дикая груша растет;
Ты не ломай ее пышные ветви, не гни —
Шао-правитель садился под нею в тени.

Этой ночью роса увлажнила пути,
Рано ночью возможно ль идти?
Я скажу ему: много росы на пути.

Кто же скажет: у птичек рога не растут?
Воробьи под пробитою кровлей живут.
Кто же скажет, что ты не помолвлен со мной?
Ты меня призываешь на суд [19].
Пусть меня призываешь на суд, говорят,—
Не окончен наш брачный обряд.

Кто же скажет: клыков нет у мыши лесной.
Что прогрызла ограду в саду?
Кто же скажет, что ты не помолвлен со мной?
Ты меня призываешь к суду [20].
Что же, пусть ты меня призываешь к суду,—
За тебя все равно не пойду.