Шицзин

Выходят ряды боевых колесниц
За дикую степь, устремляясь вперед,
И вождь нам сказал, что от сына небес [221]
Приказ поступил собираться в поход.
Велит колесницу свою снаряжать,
Возницу своей колесницы зовет:
«Будь скор и проворен. На службе царю
Немало нам будет трудов и забот!»

Выходят ряды боевых колесниц —
Они за предместьями: стяг водружен,
И змей с черепахой расшиты на нем.
Висят бунчуки на верхушках знамен,
Вся в змеях и в соколах ткань их ярка,
И ветер ужель не колышет шелка?
И горе сжимает сердца у солдат,
Томлением страха возница объят.

Приказ от царя был Нань Чжуну вручен,
Чтоб дальний Шофан [222]был стеной укреплен.
Идут колесницы, на ткани знамен
И змеи блестят и сверкает дракон.
«Сын неба отдал повеление мне,
Чтоб дальний Шофан был стеной укреплен!»
Был грозен Нань Чжун, и ужасен был он,
И изгнаны гунны, и враг поражен.

Когда выступали мы в этот поход,
Цвело еще просо в полях, колосясь,
А ныне, когда мы уходим домой,—
Снег падает хлопьями в липкую грязь.
Сколь служба царю многотрудна для нас —
Не мог отдохнуть на коленях солдат!
Иль думы о доме назад не манят?
Нарушить боялись мы царский указ.

Уж снова запели цикады вокруг,
Кузнечики скачут... Далеко супруг.
И долго супруга не видит жена,
И сердце болит от волнений и мук,
Лишь только завидит супруга жена,
И сердце ее успокоится вдруг.
Был грозен Нань Чжун, и ужасен был он
И западных варваров ранит испуг [223].

И дни удлиняются в пору весны,
И травы пышны, и деревья пышны,
И иволги звонкие песни слышны,
Кувшинки сбирают... Из дальней страны
Мы толпами пленных с собою ведем;
Солдат возвращается в брошенный дом.
Был грозен Нань Чжун, и ужасен был он,
И гунны на севере усмирены.

Стоит одинокая груша, смотрю:
Прекрасны плоды, что созрели на ней.
Нельзя быть небрежным на службе царю —
И тянется нить бесконечная дней.
Дни быстро склонились к десятой луне,
И сердце тоска разрывает жене —
Солдат отдохнуть не вернется ль ко мне [224]?

Стоит одинокая груша, смотрю:
Листы ее так зелены, зелены.
Нельзя быть небрежным на службе царю —
Тоскою поранено сердце жены.
И трав, и дерев зеленеет наряд;
Печали мне женское сердце теснят:
Когда же мой воин вернется назад?

Пошла через северный этот хребет —
Сбираю я нежные ивы ростки...
Нельзя быть небрежным на службе царю —
Томятся отец наш и мать от тоски.
Изношен уже колесницы сандал,
И каждый скакун истомленным скакал,
Уж близко мой воин, он очень устал.

Они не идут, не впрягают коней,
А сердце болит и тоскует сильней,
Всё нет его, минул условленный срок,
На сердце всё больше забот и тревог.
В гаданьях я дни провожу, в ворожбе,
И всё говорит мне: он близок к тебе;
Он близко, мой воин, усталый в борьбе.

Всякой-то рыбы мережа полна;
Крупной и мелкой, всего.
Доблестный муж наготовил вина —
Вкусное, много его!

Всякой-то рыбы мережа полна:
Лещ тут, налимов полно.
Доблестный муж наготовил вина —
Много, и вкусно оно!

Всякой-то рыбы мережа полна:
Карпов, форели не счесть!
Доблестный муж наготовил вина —
Вина прекрасные есть.

Много он яств приготовил, взгляни:
Все-то прекрасны они.
Яства отменны на вкус и на цвет,
Видишь: чего только нет!

Сколько хозяин наставил добра —
Значит настала пора!

Есть на юге прекрасная рыба,
Эту рыбу ловят мережей...
Есть вино у достойного мужа
Для веселья гостей пригожих.

Есть на юге прекрасная рыба,
И мережей ловить ее надо...
Есть вино у достойного мужа
Всем прекрасным гостям на радость.

Есть там дерево — ветви низко
Плети тыквы сладкой обвили...
Есть вино у достойного мужа,
Гости пиром довольны были!

Реют голуби всюду, всюду,
И слетаются целой стаей...
Есть вино у достойного мужа,
Гости пир повторить мечтают.