Шицзин

Взойду ль на обветшалый палисад,
Спешишь ли ты обратно — брошу взгляд [98]...
Когда тебя мой не встречает взгляд —
Потоки слез глаза мои струят.
Но лишь тебя поймает жадный взгляд —
Звучит мой смех и губы говорят:
«Ты на щите и тростнике гадал [99]—
Несчастья нам не будет, говорят.
В повозке за приданым приезжай —
Меня с собою увезешь назад».

В листве зеленой — как наряден тут,
Пока листы его не опадут!
Но ягодой его, голубка, ты
Не лакомься, хоть ягода сладка [100].
Будь осторожна, девушка, и ты:
Не принимай ты ласки от дружка!
Коль завелась утеха у дружка,
О ней он все же может рассказать..,
А девушке про милого дружка
На свете никому нельзя сказать!

Но высохнут тутовника листы,
На землю свалятся они, желты.
В твой дом ушла я — и три года там
С тобой вкушала горечь нищеты!
Разлились воды Ци, шумит волна,
Моей повозки занавесь влажна [101]...
Три года я тебе была верна,
Твой путь иной, я брошена, одна!
Ты, господин, женою пренебрег —
Менялся часто, лгал, как только мог.

Три года я была женой, в дому
Я счета не вела своим трудам:
С зарей проснусь, едва забывшись сном,—
Я отдыха не знала по утрам.
Блюла я клятву — кто виновен в том,
Что ты со мною стал жестоким сам?
Не знают братья всей моей беды:
Вернуться к ним? Насмешки встречу там.
Одна в молчанье думаю о нем,
Себя жалею, волю дав слезам.

Состарились с тобою мы, а ты
Мне в старости наполнил сердце злом!
Так Ци сжимают берега кругом,
Так сушей сжат в низине водоем [102].
Я помню: волосы сплела узлом,
Беседовали мы, смеясь, вдвоем [103]...
Быть верным клятву дал ты ясным днем!
Ты обманул... Могла ль я знать о том,
И в мыслях не держала я, поверь!
Что делать мне? Всему конец теперь.

Длинен и тонок бамбук уды —
Рыбу ты удишь на Ци реке.
Мысли мои не с тобой ли в тоске?
Мне не придти — я одна вдалеке.

Слева течет там Цюань-юань [104],
Справа там воды Ци без конца...
Девушка в дом уйдет к жениху,
Братьев покинет, и мать, и отца.

Справа там воды Ци, левей
Воды Цюань-юань струит...
Яшмой улыбка моя блестит,
Выйду — о пояс звенит нефрит.

Там воды Ци текут плавней,
Знаю: сосновый челн на ней,
Весла из кедра... Запрячь коней
Горечь развеять тоски моей.

Горькая тыква стебли простерла весной...
Отрок свой пояс украсил иглой костяной [105]...
Пусть он свой пояс украсил иглой костяной —
Разве он мудростью может сравняться со мной?
С поясом мужа он беззаботен и рад —
Кисти у пояса, вниз опускаясь, висят!

Листья простершая тыква мала и горька...
Отрок на пояс привесил наперстье стрелка...
Пусть он на пояс повесил наперстье стрелка,
Разве с моею сравнится искусством рука?
С поясом мужа он беззаботен и рад —
Кисти у пояса, вниз опускаясь, висят!

Кто скажет теперь, что река эта, Хэ [107], широка?
С одною тростинкою переплыла б я ее.
Кто скажет теперь, что земля эта, Сун, далека?
Привстав на носки, я глазами нашла бы ее!

Кто скажет теперь, что река эта, Хэ, широка?
Вместить не могла даже малую лодку вода!
Кто скажет теперь, что земля эта, Сун, далека?
Я меньше чем в утро одно добежала б туда!

Грозен и смел мой супруг на войне,
Всех он прекрасней и лучше в стране.
Палицу сжал он и мчится вперед
Прежде всех царских других воевод.

Муж на востоке... Развился с тех пор
Пухом летучим прически убор [108]...
Голову нечем ли мне умастить?
Чей красотою порадую взор?

Часто мы просим у неба дождя —
Солнце ж все ярче блестит в синеве.
Мыслями вечно к супругу стремлюсь,
В сердце усталость и боль в голове!

Где бы добыть мне забвенья траву?
Я посажу ее к северу, в тень.
Мыслями вечно к супругу стремлюсь.
Сердце тоскует больней, что ни день

Ищет подругу и бродит лис,
Там, где над Ци есть гать.
Сердце болит, что негде вам
Одежду исподнюю взять!