Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

Солнце, как поблекнувшая роза,
Опускает свой померкший взгляд,
И, бледнея, с грустною улыбкой
Лепестки-лучи к земле летят…

Все вокруг безмолвием объято,
Лишь вдали — вечерний тихий звон.
Он как будто с неба к нам несется,
Навевает тихий, сладкий сон.

И, внимая звукам необычным,
Очарован, околдован я…
Знает бог, каким я полон чувством,
Знает бог, где бродит мысль моя.

Панни Паньо звать меня,
И краснеть должна бы я
За честное имя это —
Да стыда давно уж нету!

Нету у таких, как я,
Ни отчизны, ни жилья!
Всем бетярам я подружка,
Грудь моя — ворам подушка.

Я с бетярами дружу,
Им помощницей служу, —
Тонет золото со звоном
В сундуке моем бездонном.

Пить громиле подношу
И с грабителем пляшу.
Вот и музыка вам, воры:
На степи закаркал ворон.

Ты вяжись ко мне, вяжись,
Да в петле не окажись!
На четверозубых вилах
Черт моих развесил милых!

А сама помру я как?
Где сожрет меня червяк?
Опостылю всем я скоро,
И помру я под забором.

Под забором я помру,
И цыгане поутру
Сунут в яму и зароют —
Где собак всегда хоронят!

Горе мне, но, мать моя,
Ты горюй сильней, чем я, —
Ты ответишь перед богом,
Виновата ты во многом!

Сватал паренек меня,
Он любил, любила я,
Ты меня отговорила —
Все несчастье в этом было.

В годы давние Илона Зрини
Стяг свободы подымала тут,
Но, увы, пристанище героев —
Ныне жалких узников приют.
Кандалов унылое бряцанье,
Каменная прочная стена…
Без боязни я взойду на плаху,
Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.

С гордо поднятою головою
Все шагает узник молодой
В дальних далях что-то ищет взором,
И за взором он летит мечтой.
Это гость еще, должно быть, новый,
И душа его не сожжена.
Без боязни я взойду на плаху,
Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.

В каземате рядом — старый узник,
Он уже не ищет ничего,
Высохло и легким стало тело, —
Цепи много тяжелей его.
Сломлен он тюрьмой, и, как могила,
Глубь пустых зрачков его темна.
Без боязни я взойду на плаху,
Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.

Юный узник, будет лес зеленым
В день, когда на волю выйдешь ты,
Но ты сам засыпан будешь снегом
Горестей своих и нищеты.
Старый узник, тяжкие оковы
Ты до вечного не сбросишь сна.
Без боязни я взойду на плаху,
Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.

Тихий стон из-под земли я слышу,
Он пронзил мне сердце, как кинжал,
Прочь отсюда! Я еще на воле,
Но уже почти безумным стал.
Черви там грызут и дух и тело.
Темная, сырая глубина…
Без боязни я взойду на плаху,
Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.

Я вижу дивные цветы Востока —
Природы восхитительный гарем.
Как глаз, мигающий кому-то сбоку,
В разрывы туч мигает солнце всем.
Я вижу пальм таинственные чащи,
Где ветер еле слышно шелестит
И птицы голосят в листве дрожащей,
Иль это хор поющих звезд звенит?
С горы вдали я вижу остров синий,
Укачанный морскою синевой.
У нас здесь осень, там весна в долине,
И журавли летят над головой.
Они летят в весну, и вслед за ними
Летят желанья прошлых дней моих,
И так как все сегодня достижимей,
Я там уже, я тех краев достиг.
Я вижу ночи лунные, как в сказке.
Жизнь спит, но мертвецы настороже:
Вон пляшут духи, задевая в пляске
За тополя на полевой меже.
Нам эти привиденья не враждебны.
Они в довольстве прожили свой век,
Сошли по лунной лестнице волшебной
И к милым в дом спустились на ночлег.
Они сошли возлюбленных проведать,
Чтоб поцелуй на них напечатлеть
И дать во сне блаженство им изведать,
Которое их ожидает впредь.
Я вижу то, что недоступно глазу
И что бывает ночью — дня ясней,
И эту тьму чудес я вижу сразу
В мечтательных глазах любви моей.