Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

С богом! До свиданья!
Обниму, бессильный,
Обниму еще раз
Этот крест могильный, —
Крест, который руки распростер широко,
Словно все на свете разом обнимая,
Словно вы, родные, поднялись из гроба,
В милые объятья сына принимая.

Явилась смерть, чтоб нас смести бесследно
С лица земли. Повальный этот мор
Из сатанинской гнилостной утробы
Злодей-король дохнул на нас в упор.
Смертельный вихрь летит со страшной силой,
Как будто в день последнего суда.
И гнемся мы, как лес во время бури,
Но — живы! Не сломить нас никогда!

Венгерец жив! Стоит еще отчизна.
Заговорили сабель голоса,
И отзвук их летит по всей Европе, —
Венгерец, сотворил ты чудеса!
Кто прежде знал, что где-то на Дунае
Живешь ты, унижаясь и скорбя?
А вот теперь первейшие из наций
Взирают с изумленьем на тебя!

Кто из венгерцев не считал проклятьем
Того, что был венгерцем он рожден?
Кто из венгерцев нынче не гордится,
Что божьей милостью венгерец он!
Венца из самых драгоценных лавров,
О Венгрия, заслуживаешь ты,
Где я найду, священная отчизна,
Твоей главы достойные цветы!

Однако не закончена работа,
Которую должна ты завершить, —
Наполовину лишь разрублен узел,
Который ты решилась разрубить.
И в день, когда его ты перерубишь,
Страна моя, окрепшею рукой,
Уже не мне венчать тебя придется, —
Венчать тебя придет весь род людской.

Вперед же, нация! Остановиться
Ты разве можешь здесь, на полпути!
Да, тяжек путь! Но ты идешь к вершинам.
Легко бывает только вниз идти.
Вперед, вперед, венгерский знаменосец,
Пойдет Европа следом за тобой!
Страна моя, ты нынче вождь народов!
О, вдохновись великою судьбой!

Ужаснейшие времена!
Кошмарами полна страна…
Быть может, был
Приказ небес,
Чтоб все это случилось,
Чтоб отовсюду кровь лилась?
О, так и есть! Ведь против нас
Полмира ополчилось!

Лицом к лицу стоим с войной.
Но разве горе в ней в одной?
Война — войной,
А за спиной
Ужасный призрак мора!
Сплеча господь отчизну бьет,
Двумя руками гибель жнет —
Всё на ее просторах!

Погибнем все? А может стать,
Кто выживет, чтоб написать
Рассказ
Про самый черный час
На белом свете?
Вот только бы хватило слов,
Чтоб был рассказ его толков
Про злодеянья эти!

А если хватит слов, так все
Ему ответят: «Это ложь!
Ведь это бред,
Чтоб столько бед
Наваливалось разом!»
И, выслушав рассказ такой,
Подумают, махнув рукой,
Что помутился разум!

Безоблачных небес неистов жар жестокий,
И мучится пастух на солнечном припеке.
Напрасно с высоты так солнце припекает,
Пастух на берегу и без того страдает.

В его груди пожар, он от любви безумен.
Он неспроста пасет овец у сельских гумен.
Пока пасутся овцы под горой в лощине,
Валяется в траве он на своей овчине.

Ромашки вкруг него головками качают.
Внимания пастух на них не обращает.
Внизу течет ручей, бурля и извиваясь,
И на него пастух глядит не отрываясь.

Но взор его совсем не к пене волн прикован.
Он девочкой в ручье прельщен и очарован.
Он восхищен ее тяжелою косою,
И ростом, и лицом, и стана красотою.

Она стоит в ручье и, подоткнувши юбку,
Полощет в нем белье и скатывает в трубку.
И Янчи ослеплен и смотрит в удивленье,
Как белизной горят в воде ее колени.

Задумчивый пастух с заплатанною блузой
Не кто-нибудь иной, но Янчи Кукуруза.
А девочка в ручье — его любовь до гроба,
Свет Илушка, его сердечная зазноба.

«Жемчужина моя, свет без тебя затмился, —
Он к девочке в ручье с поляны обратился, —
Голубушка моя, души моей отрада,
Хотя на миг один выдь, ангел, на леваду.

Порадуй душу мне своим лучистым взглядом,
Дай мне обнять тебя и сядь со мною рядом.
Выдь, красота моя, выдь на минуту, люба,
Дай всласть и до смерти нацеловаться в губы».

«Когда б мне не белье стирать велели, Янчи,
Не надо бы просить, сама б я вышла раньше.
Но горе ведь с бельем, — случись с ним проволочка,
Съест мачеха меня, я ей чужая дочка».