Array Антология - В начале всех миров

Мост, и в воде фонарей отражение
Пункта конечного. Долгая пауза…
Время прощаться, на сколько? – Неведомо,
Может, навечно? – «До встречи на Яузе!»

Она на кухне ставит чайник,
Бруском кромсает бутерброды, —
Хмельная от любви запальной
И скомканной своей свободы, —
Задумалась.

Он курит на балконе «Приму»
Застывший взгляд непроницаем,
А перед взором скачут мысли,
Наотмашь мысли отрицая, —
Окурок тушит.

Она и Он в одной квартире,
Их жизнь поделена надвое,
И день за днем неторопливо
Отсчитывает метрономом —
Года рутины.

Я только встретила Весну, —
Прической новой, переменой
Кокетливо-веселых чувств.
А Март куражится изменой.

И вновь метели Февраля
Шаманят дружно хороводы,
Весна же жмется по углам
У неприветливой Природы.

А я-то, встретила Весну…

Застывшие слезы на стеклах
Цепочкой разорванных линий —
Прозрачно-ажурная штора
Пейзажем оформлена зимним.
И мыслей бесцветные сгустки
Сливаются с зимней картинкой.
Застывшие слезы на стеклах —
Трагедия двух поединков.

Вчера еще Март в тертых джинсах,
В кроссовках и в куртке-косухе,
По улицам шел улыбаясь
Девчонкам и даже старухам.
Казалось, Весна встрепенулась,
Окрасила волосы в русый.
В коротенькой вязаной юбке
Гуляла с мальчишкой безусым.

И вдруг оборвалось веселье.
Помятый Февраль в обносках
Вернулся – небритый, обрюзгший,
Размазал по стеклам наброски
Художника – тонкого Марта.
Так что же ему остается?..
Писать безотказно пейзажи,
И небо опять распахнется.

Задерганная, нервная Москва
С широкими воротами вокзалов
Встречает, нагнетая едкий страх.

Гостей пугает шумной суетой
Огромный зал вокзала ожиданья, —
Просеивая люд сквозь решето.

Столичный взгляд внушительно сердит,
В метро, что переполнено народом,
Мне кажется, что я сошла в аид.

И тело накрывает липкий пот
От штопорных и беспокойных взглядов,
В которых явно поселился черт.

Надменная Москва бока мне мнет
В засиженном народом переходе, —
Гудит без остановок и орет.

Так каждый день приветлива Москва.

Целый месяц ожиданий, —
Ну какой он – Макс Аверин?
Он – Глухарь иль все же – Брагин,
Или Моцарт и Сальери?

Я читаю в Интернете —
Где снимался, что играет,
Кто учитель и наставник —
Костя Райкин? – Уважаю!

На экране фотографий
Прорва, всяких – фас и профиль,
Из кино и из спектаклей, —
Да, милашка он, по роли.

Рост велик, душа ранима,
Живчик, шут, смятенный Гамлет,
Цельный, противоречивый,
Взглядом молчаливым ранит.

Вот настал и день свиданья!
Подарю ему я книгу,
Где стихи мои и тайны, —
Может, он поймет интригу?

Покоренное харизмой
Сердце в счастье замирает,
От бурана артистизма
Я сознание теряю…
Третий день хожу с улыбкой,
Как подумаю о Максе.

Сто часов без возврата – слишком злая расплата, —
Плата за переплату, за житье не по блату.
Вновь дыханье зажато.

Сто часов непосильных – сто часов замогильных —
Это четверо суток и четыре часа…
Суечусь как оса.

И взамен получила – то, что недоучила,
Недоделала к сроку, не вложила усилий.
Я не помню фамилий

Из недавнего прошлого и не блестящего
Крепко спящего настоящего. Опоздавшая я,—
Счастье потерявшая.

Я из смытого времени с накопленным бременем.
Бонус зря проморгала и силы терпения
К авансу доверия.

Сто часов без возврата – целой жизни расплата.

Гарантия на завтра сегодня мне нужна.
Поспешное «Мне надо» – мелодрамой
Спешащего на Май мажорного дождя,
Рассыпалось слезинками на граммы.

Гарантия на завтра сидит в дупле судьбы
И что-то там рассматривает медленно,
А у самой из глаз вопросы и мольбы
Несносного вчера в меня нацелены.