Array Антология - В начале всех миров

Как заболеть
Хотелось
И
Поспать,
Потом
Вскочить,
В поликлинику
И – гулять.
Вот жизнь школьная!
Благодать!

Ну, вспомнил?
И хватит.
На часы погляжу,
Пойму, что на поезд
Уже сильно спешу.
А напоследок
Пожелаю всем вам:
Сидите под яблонями
В августе
По вечерам.

Привет, чертежи фотографий!
Не взирайте на немощь больного.
Тот больной со своей астролябией
На путь верный наставит любого.

Пускай нету глаза и пальцев рук —
Не больной, а какой-то калека,
Он достанет свою астролябию вдруг
И наставит на путь человека!

Я замираю, не дышу.
Я здесь, один, и я пишу.
Пишу о том, о чем нельзя
Не написать, мои друзья:
О том, что осень на дворе
Застряла в мокром октябре,
И желтизной своей она
В меня взаимно влюблена;
Пишу о том, что слово «дом»
Отжило в языке моем,
А отчего и почему —
Себе, отдельно, одному
Черкну когда-нибудь потом;
Сейчас пишу, что наш закон
Не для простых изобретен
Обыкновенных россиян,
А для того, кто властью пьян
От положенья своего
И всяких бонусов его.
И первого из этих зол,
Известного, как люд пошел —
Бумажных денег и монет.
Страшнее грязи в мире нет.
Там сосны были до небес.
Я помню их… Погиб тот лес.
Под скорбный вой бездушных пил
Сородич наш сосну убил,
Чтобы зарплату получить,
Себя и близких накормить.
А из наваленных стволов
Нашлепать властный муж готов,
Закон имеющий к тому,
Дензнаков к счастью своему.
Какой тут может быть итог?
Природа преподаст урок
За наш корыстный беспредел!

На том заплакать я хотел,
Но осень плачет за меня
Дождем цветного октября.

Был век Серебряный, и Золотой век был,
Неся в века поэтов вдохновенья
Плоды прекрасные, чудесные творенья,
Красу любви и страсти медный пыл.

И наши дни… бегущий человек,
Поток сует, самим им сотворенный,
И смысл строк, надуманный, притворный.
О, эти дни… о Черный век!

Под молитву без слов, без печалей и снов,
Без иного чего-то по жизни
Мы шагаем с тобой дружным строем рабов
По полям, по болотам, Отчизна.

Мы совка нахлебались когда-то сполна,
Перестройки, что жгла нас до пепла, дотла,
Войн локальных и революций.
Мы блуждаем впотьмах, – я один, ты одна, —
Строк законов и конституций.

Но мы шли и идем, и так будет всегда.
Наша правда. И наша дорога верна.
Пусть врагов у нас вечно немало,
Мы, расставшись опять, вновь уйдем кто куда,
Чтоб при встрече начать все сначала.

Лето, дом, зажжены свечи.
Подойду, – ты у окна.
Обниму тебя за плечи,
Гляну в небо – там Луна
Освещает поздний вечер,
Летом, как и мы, полна.

Мы стоим завороженны.
Тени лунные для нас
Поснимали капюшоны —
Постановка началась.

У забора ветер тронет
Мягкой струйкой клена лист,
На деревне пес провоет
Да раздастся чей-то свист,
Роли всем Луна отводит —
Режиссер и сценарист.

Написав произведенье,
Ставит вмиг его она.
В день поспит, а вдохновенье
Ловит вечером со сна.
Утром – станет солнца тенью,
Исчерпав его сполна.

Вид прекрасный лунной сцены —
Страсти и интриг пожар.
Тут вон – свадьбы, там – измены,
Мышка – кошкин гонорар.
На билеты низки цены
И богат репертуар.

Летом под Луною чудно.
Сочетается игра
Всех актеров. Поминутно
Всем им действовать пора.
И играть тут надо путно,
Чтоб остаться до утра.

Тронешь ты меня ладонью,
Повернешься от окна,
Глянешь мило, дернешь бровью,
И покинет нас Луна.

Все держу тебя за плечи,
Ты все льнешь к моей груди.
Одурманил лунный вечер —
До кровати бы дойти.

Каша пшенная. Крупа манная.
Жила крепкая – жизнь странная,
Неспокойная…
А любовь нежная, нежданная,
Никогда не званная,
Всегда живая, всегда желанная;
То злая, то голодная,
И нужная, и главная,
Каждому дарованная,
Только не всем данная.
Кем-то обретенная, заведенная,
Силой наделенная, а кем угаданная.
Мощная, сочная,
Как воронка ураганная,
Как смерть странная,
Как луна несчастная,
Как всякая сторона под ней в ночи прекрасная!
Скрипит моя телега.
Эх, санки бы ко снегу.
И в негу с разбега клячи пегой,
Зашвырнуть их, да телега
Не идет по снегу,
Скрипит, а толку нету.
Тпррр, милая! Жалко клячу пегую —
Живую, теплую,
Может, знатную, может, глупую,
Рожденную, да вот уже и старую.
И в том, что степь кругом,
С настом или льдом,
Потонула в том, что снегом мы зовем,
На языке моем, не повинен лом,
Что в коне гнедом,
Что в лошади моей пегой,
В глотках их – то же,
Что и в кадыке моем ком.
Короче, ни при чем…
Не повинно животное ни в чем!
Но как же быть нам в случае таком?
Каком таком?
Каком таком?
Да, каком? —
Пищат совята где-то…
А может, это было летом,
Днем или перед закатом,
Рассветом светлым,
А может даже,
И под желтым фонарем.
Так, вы все так же
Хотите знать в случае каком
Я должен с каким-то там конем…
Тьфу ты! с лошадью вдвоем
Пурги среди в степи ночной,
Где конь бы сам бы был не свой,
Под желто-лунным фонарем,
Который видно только днем,
Да днем безветренным притом…