– Дерьмо. Собачье.
Габриэль Гарсиа Маркес. «Сто лет одиночества»
Пронзителен в «Дубках» июльский запах дуба.
Скворечит детвора под взглядом сонных мам.
Не думай, голова, пожалуйста, не думай!
Чего просить, она не думает сама.
Вечерний тихий спад дня середины лета,
Он долог, как сонет, и грустен, как сонет.
Его судьба – уйти под ночь с последним светом
И возродиться вновь под именем «рассвет».
Ухоженый старик в отглаженной ветровке
Ротвейлера бранит лениво и длинно.
Но пуст собачий взгляд, он мыслями на тропке,
Где под кустом такой интригою Оно!
«Твой скудный мир – ничто, невольный повелитель,
А вислый нос так груб, желанья так просты.
О, мой собачий бог, как он нелюбопытен!
Ну, ты хоть раз взорли, айда со мной в кусты!
Ты долго свет коптишь, застал, как умер Сталин,
А рыжий тот нахал, должно быть, правнук твой.
Ведь Ею этот знак в кустах густых оставлен.
Смотри, старик, смотри: он цветом – золотой!
А в запахе его – стрелой желанья ноты,
Пойми меня, мой друг, ну ты не так уж ветх!
О, мне б к тому столбу, поднять повыше ногу
И дать ей свой ответ, свой золотой ответ».
В нем «бросить все» призыв за сладость злую сцепа,
Окрестным кобелям угроза всех порвать.
Как ваша жизнь в любви убога и нелепа!
Цветов ненужный шик, скрипящая кровать.
Июльская жара, тяжелая, как штанга,
В ротвейлерских глазах азарт сменила грусть.
В московских небесах исчез собачий ангел,
Лишь шепот по кустам: «И где же ты, Мисюсь?»
Посвящается Валентине Волошиной
В обшарпанном номере статей советских
Обшарпанный стол и обшарпанный стул,
Настольная лампа на полочке ветхой,
Как будто лет сорок, как мир здесь уснул.
Солдаты войны никому не понятной —
Осенние мухи пред мутным стеклом,
И вид неопрятный постели помятой,
Вошедшего взгляду открыт как назло.
Сквозит холодком из-под двери балконной,
И водочной порции просит душа.
Всего-то чуть-чуть, без желанья и стона,
Полпальца до дна. И глотнуть не спеша,
Прочувствовав горечь запретного зелья,
Ненужность поступков и зыбкость границ.
И странное чувство: «А здесь-то зачем я?
Средь этих пространств и мелькающих лиц».
А Волга течет, огибая Лунево,
Набросив халатик осенних лесов,
И мы для нее только повод и довод
Для диспута с Богом, что жизнь – это сон.
A capella (пение без аккомпанемента)
«Эх, Андрюша, нам ли быть в печали!»…
Компания подвыпивших людей
Поет, не больно стукаясь плечами,
В какой-то общепраздный будний день.
Они поют, на все лады играет
Ребристым телом вятская гармонь,
А городское солнце догорает,
Встает Луны обкусанный ломоть.
Цветут сады и розовым, и белым,
И горы крутят с блеском фуэте,
Уходят в ночь ни с чем воровки-беды,
Оставив мир на откуп доброте.
Они поют, горячее на блюде
тепло теряя, горкою лежит,
Они поют, и, может быть, не будет
Зла, выяснений, драки и обид.
В сетчатке глаз их места не находит
Стол неопрятный с кляксами еды,
Там свет и слезы в вечном хороводе
Садов, где вихрем с белых яблонь дым.
Как грудь цыганки, холодец трясется,
Овал зеленых яблок так красив,
Мотив банальный над столом несется,
Но как всесилен, как ядрен мотив!
И спев «Андрюшу» дружным a capella,
Они без тоста выпьют, как пить дать,
А женский пол сноровисто, умело
Начнет для чая стол освобождать.
А завтра будет буден день, работа,
Недельный центр, а жалко, вот облом!
Ах, если б завтра выдалась суббота,
Подольше все попели за столом.
Казак гулявый, верная Катюша,
Степан на стрежне с бедною княжной.
А может, девка выбралась на сушу?
И стала чьей-то скучною женой.
…Там в небесах, где сетью Божьи тропки,
Андрюша уложил в футляр гармонь,
Вздохнув, убрал сады свои в коробки
И «Спать горам!» приказ озвучил он.
Я прочел тут текст. Хирурга – судя
по тому, как автор рифмовал —
органы людские: ноги, груди —
с местностями, где он побывал.
Вот какой ты орган не затронешь
На Руси найдется городок,
Для желудка – Тула иль Воронеж,
Для трахеи – Пермь или Моздок.
Ну а ниже – вовсе, ох, раздолье:
Костромская область, город Буй…
Написать про органы мне, что ли?
Их же в организме сколько, уй!
Но я не патологоанатом,
Мне тела не довелось вскрывать,
Ну а зря, практиковаться надо,
Вдруг чего придется срифмовать.
Пишущий народ вовсю рифмует
С Томском – Омск, Караганда? Беда!
А почешет темя, глаз зажмурит:
Выдаст вариантом «лебеда».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу