Анатолий (Джордж) Гуницкий - Осторожно! Играет «Аквариум»!

Из затуманенных временем воспоминаний так называемого Джорджа.

Пожалуй, это немного трудно – сложно – отчасти даже и невозможно объяснить, считает Джордж. Ведь все, что происходило с «Аквариумом», представлялось тогда и Бобу, и ему, Джорджу, естественным, правильным и закономерным. Они знали – понимали – чувствовали, что иначе и не должно быть Да и не было иначе. Проблемы, конечно, возникали, но они как-то естественно решались.

В один прекрасный день Джордж покинул «Аквариум».

Да, было дело. И не в том было это самое дело, что он не очень-то уж круто – ловко – здоровски – и мастерски играл на ударных. Так себе он играл. С ритмочувством все было в порядке, а вот играл не очень.

Но любил. Да, не слишком совершенно играл. Сам это понимал прекрасно. Но ведь любил, очень любил! И был даже намерен ситуацию эту в корне изменить. Пытался – пробовал ее изменить. Как? Каким образом? Ну подучился бы, в конце концов. Набрался бы экспириенса. Набил бы себе потихоньку руку (и ноги), да и ведь вовсе не жители Олимпа, как известно, обжигают так называемые горшки.

Правда, не слишком понятно, на хрена, зачем и когда им было нужно их обжигать…

Можно, наверное, спорить с утверждением, которое как-то позволил себе высказать Джордж, но оно совсем не лишено отличных, свежих, здоровенных и сочных кусков так называемой истины.

Что же именно сказал Джордж? Да он на самом-то деле ничего и не сказал. Да, не сказал. Никому он и никогда этого не говорил. И не скажет, нет.

А вот с другого side ежели взглянуть, то сразу же станет ясно, что если бы Джордж не покинул в свое время аквариумный круг, то преотлично вписался бы в один ряд с Бобом – с Дюшкой – с Фаном – и, конечно же, и с Севкой. Хотя вместе им, то есть Джорджу и Севе, так и не довелось поиграть в одном составе. Только, наверное, проблемы сосуществования и прочих таких ублюдочных проблем между ними, между Севой и Джорджем, не возникло бы. Однако и Женя Губерман, а потом Петя Трощенков по-своему роскошно – отлично – здорово – классно – круто и даже не слабо вписались в те же самые ряды. Ну а потом появлялись и другие барабанные персонажи, только перечислять их всех – и барабанных, и не барабанных – это долгая и специальная история.

Справочно-комментаторская.

Дальнейшая же жизнь показала, что и иные музыканты потом также порой недурственно вписались в аквариумную хартию. Что и говорить, не каждый музыкант – и уж тут совсем не только в его мастерстве дело мог в эту хартию вписаться. Особенно прежде.

В связи с чем нельзя не сделать достоянием общества высказывание одного идиота, который заявил однажды (точная дата этого высказывания, к сожалению, неизвестна), что в развале ленинградского рок-клуба виновата еврейско-аквариумная мафия. Джордж, когда ему рассказали про эти дивные слова, был и удивлен, и зол немало, потому что, будучи чистокровным евреем, терпеть не может никаких проявлений антисемитизма, и тем более ежели они появляются в рок-н-ролльной среде. А вот Боб, когда узнал об этом, заявил: «Высокий класс! «Аквариум» как аналог масонов. Польщен!»

Когда Боб и Джордж жили на Алтайской, то нередко заходили в гости друг к другу. И продолжалось это из года в год, много лет подряд. Однажды Боб пришел к Джорджу – кстати, глупостями, как угощение друг друга чаем или кофе, они никогда не занимались. Правда, Джордж предполагает, что «угощательно-закусывательной» частью этих визитов, скорее всего, занимались их мамы или бабушки. Когда Боб пришел к Джорджу, то показал ему свое стихотворение, которое он сочинил недавно, в тот же день. А у Боба была с собой гитара. И он тут же сочинил песню. И песню эту Боб спел, и она была кое-как, но записана на любительский пленочный магнитофон. Только вот запись за эти двадцать – тридцать – тридцать пять лет отчего-то не сохранилась. Но Джордж хорошо помнит и мелодию, и грустный, искренний лирический драйв.

Когда-то Джордж вспомнил про эту историю и рассказал ее Бобу. Боб, оказывается, тоже ее не позабыл и даже вспомнил, когда Джордж ему показал, – текст стихотворения. Однако записывать заново теперь не захотел. Наверное, он прав. Сложно воскресить то, что жило и бурлило в 1972 году.