Array Антология: Книга осенних голосов

Снежному танцу настанет конец.
Спета последняя ода ватину.
В зеркале мой бородатый близнец
Весело косит седую щетину.

Был Ваш визит. В лесочке за лугами,
Каких-то семь недель тому назад,
То стих, то песнь посменными волнами
К владенью вод неслись под листопад.

Прием блистал, ему заглавным взносом
На стол упал пылающий арбуз.
Вдруг вышел дождь, предложенный
прогнозом…
Поспешный тост, последний алый кус.

С самой весны не ведали дождя мы,
Но под навес пришлось отправить муз.
Была полна палатка голосами,
На зов струны слова слетали с уст.

Когда воды закончилось гоненье
И всяк из нас залег на правый бок,
Ночной тиши явилось населенье:
Стенанье коз, паденье, шорох, вздох.

С утра, забив багажник мокрым тентом,
Мы мчались вслед за пушкинским возком.
Пленял утес, срисованный поэтом,
И каждый бюст нам стал в пути знаком.

Вы снова к нам. Вода уж в снежной фазе.
Наш стих готов к раскладке зимних фраз
Про игры вод в их новой ипостаси,
И велий пыл внести в простой рассказ.

На пьяцца Навона в начале апреля
Сбывалось свидание с милой Италией.
Пришли долгожданная меганеделя
И даты моей благодатной пасхалии.

Душа воскресала, убитая прежде,
Устало вверялась несмелой надежде.
И каждый, кто жаждал, был богом обласкан.
И в сердце творилась наивная пасха.

Фонтанные струи приватно шумели.
Любви, кислорода и пива хватало.
Художники шаржами суть отжигали.
И мы покупали у них акварели.

Я не понял, зачем перелетные птицы,
Задержавшись в пути, навивали круги,
Вознеслись над землей к облакам смуглолицым,
Словно Богу в крылах относили долги.

Было мне невдомек – в темной дымке воздушной
Для кого голубой уголок приоткрыт.
И поведал звонок – твою светлую Душу
Нежно птицы несут. Сердце плачет навзрыд…

Лень полдневная бабьего лета
Над палаткой линялой висит.
Речка саблей свинцового цвета
По излуке прощальной блестит.

Разрезвясь, как в последнем чарльстоне,
Подбодрившись глотком ветерка,
Заскорузлые лижет ладони
Захмелевший огонь костерка.

Разливаем, ворчим, между прочим,
Отчего же в часах с каждым днем
Старый маятник скачет короче:
Тырит наши секунды, жулье.

Из рубиновых стразов подвески
Накололись на ветки рябин.
Мне пригрезилось в огненном треске…
Нет тебя, у костра я один.

Все выходит криво и коряво,
Словно дом, обшитый горбылем.
Жизнь моя – не праздная забава,
Холст беленый, пятнанный углем.

Был он чист от самого рожденья,
Светлым мне его вручила мать,
Бог наказ приложил – до успенья
Сажей полотно не запятнать.

Дом родной не содержа в исправе,
Не чурался я нечистых мест,
Всюду пятен грязных я наставил:
На груди, с подола и окрест.